Под сенью каштанов
Шрифт:
На этаже оставалась еще одна комната, в которую Броуди пока не заглядывала. Когда женщина распахнула дверь, в лицо ей ударил знакомый запах — масляной краски. Ну разумеется, Ванесса же спрашивала у нее разрешения хранить здесь свои работы. Они лежали на полу, вытянувшись в три ряда. В каждом Броуди насчитала по двадцать картин, значит, в общей сложности их здесь было не меньше шестидесяти, да и в комнате Ванессы внизу наверняка хранилось еще невесть сколько. Интересно, что она собирается делать с шестьюдесятью — или даже больше — уродливыми картинами? Иногда Ванесса успевала за день нарисовать одну картину, иногда две, но всегда сразу же принималась за следующую.
34
Иов — ветхозаветный праведник, претерпевший много страданий. В современном понимании — безропотный, терпеливый страдалец; человек с ангельским терпением.
Броуди вдруг вспомнила, что Эйлин предлагала Ванессе устроить художественную выставку в саду.
Диана наверняка с радостью ухватится за эту затею: девушке нравилось выступать в роли организатора всевозможных мероприятий. Пожалуй, стоит предложить ей это при встрече. Если подождать прихода Дианы, то потом они вместе выпьют по чашечке какао.
Ванесса стояла в примерочной кабинке бутика Джона Льюиса, а снаружи караулила верная Чарли, ожидая, пока Ванесса отдернет занавеску и поинтересуется ее мнением насчет очередного платья.
— Ну а как тебе вот это? — спросила она, демонстрируя девочке ярко-красное облегающее платье с волнистой гофрированной юбкой и расклешенными рукавами.
— Пожалуй, это мне нравится больше всего, — одобрительно кивнула Чарли. Для столь знаменательного события, как поход в город, девочка вырядилась в розовое хлопчатобумажное платье и надела мягкий шерстяной берет, старомодные кожаные сандалии — такого же типа, как и сама Ванесса носила в детстве, а на руку повесила белую пластиковую сумочку, украшенную пластиковыми же цветами. — Вам идет красный.
До сих пор Ванесса носила то, что она называла одеждой «строгих деловых тонов»: серое, коричневое и черное, предпочитая блузки пастельных тонов, когда того требовали обстоятельства.
— Пожалуй, мне оно тоже нравится больше всего.
— Но еще мне понравилось зеленое и белое с вишенками. Думаю, вы должны купить их все. Моя мамочка обычно покупала мне два или три платья, хотя это означало, что в следующий раз за покупками мы пойдем еще не скоро. А я очень люблю ходить по магазинам, — упавшим голосом призналась девочка.
— Нет, я хочу купить всего одно платье. Все-таки я надеюсь похудеть еще, так что все, что я приобрету сегодня, может со временем стать мне великовато.
— А мне кажется, что именно сейчас вы прекрасно выглядите, Ванесса.
— Большое спасибо, Чарли. — Ванесса задернула ширму, сняла красное платье и переоделась в старое, кремовое. Хотя какое же оно старое, если куплено всего три или четыре недели назад? Она прожила в «Каштанах» четыре месяца, и в течение всего этого времени теряла примерно два-три фунта в неделю. Когда Ванесса взвешивалась в последний раз, то не набрала даже двенадцати стоунов. Так что теперь она выглядела скорее пухленькой, нежели толстой.
Впрочем, не просто,пухленькой. Ванесса слегка прищурилась, глядя на свое отражение в зеркале. После многочисленных примерок волосы у нее растрепались, хотя, откровенно говоря, в последнее время ее прическу никак нельзя было назвать аккуратной.
Она потерла щеки ладонями. Они никогда не были такими розовыми, а ее лицо — таким загорелым. Коричневый ровный загар покрывал также ее руки и ноги, что было вполне объяснимо, учитывая ее образ жизни на открытом воздухе, ведь она каждый день рисовала в саду. И вот теперь, глядя на свое отражение в зеркале, Ванесса вдруг поняла, что со своей короткой растрепанной прической, пухленькой фигуркой и розовыми щечками выглядит… соблазнительно-порочной особой!
От этой мысли женщину бросило сначала в жар, потом в холод. Но в глубине души у нее теплилось радостное удовлетворение от столь новых и неожиданных штрихов в своем загорелом облике.
— Что вы там делаете? — послышался снаружи недовольный голосок Чарли.
— Одну минутку. Я уже иду. — Ванесса сунула голые коричневые ноги в старые туфли без задников. В прежние, незапамятные времена она снимала колготки, лишь ложась в постель. Из кабинки для переодевания она появилась на целую минуту позже, чем обещала. — Все, сейчас я заплачу за это платье, — заявила она, — а потом мы пойдем обедать.
— А где сейчас твоя мама, Чарли? — полюбопытствовала Ванесса, пока они ждали, когда им принесут заказ. Они сидели за столиком в новеньком, супермодном ресторане за площадью Святого Иоанна. Здесь были белые стены, ослепительно-белая мебель и ярко-красный ковер на полу. Если не обращать внимания на ковер, то заведение выглядело исключительно гигиеничным и вполне подходило для того, чтобы здесь посетителям предлагали не первосортные кушанья, а удаляли аппендицит или что-нибудь еще в этом духе.
— В Ираке. Она развелась с папой, потому что не хотела жертвовать своей независимостью, но он говорит, что это глупость и что последнее место, где можно мечтать о независимости, — это армия. И еще он сказал, что она просто зря растрачивает свою жизнь и что в военной форме она выглядит просто ужасно, хотя та и идет к ее глазам.
— И когда это случилось?
— Три года назад, когда мне только-только исполнилось четыре. Я выплакала все глаза, когда мама ушла от нас, зато теперь я вообще никогда не плачу, — с гордостью сообщила девочка. — Видите ли, можно сказать, что я привыкла к сложившемуся положению дел. Папа говорит, что можно привыкнуть ко всему, нужно лишь очень постараться. — Для такой крохи Чарли рассуждала вполне здраво. Судя по всему, ее отца вряд ли можно было назвать приятной личностью, но ведь Ванесса склонялась к этой мысли с самого начала. — Как вы думаете, мне подадут бифштекс запеченным в булочку? — поинтересовалась Чарли спустя некоторое время.
— Очень может быть. Я не обратила внимания, что там написано в меню на этот счет. — Благо официантка унесла его с собой.
— И что же, я должна буду съесть булочку, если это действительно так?
— Разумеется, нет. Тебе совсем необязательно есть то, чего тебе не хочется. Бифштекса будет вполне достаточно; здесь написано, что он из домашней телятины.
— Тогда почему вы не заказали себе то же самое?
— Я предпочитаю салат.
Чарли выразительно скривилась.