Под сенью каштанов
Шрифт:
— Ей всего шесть месяцев, зато она умеет самостоятельно сидеть и держать головку. — Рэйчел расстелила на траве одеяло и положила на него Поппи, дав ей погремушку. Малышка тут же принялась брыкаться, скомкала одеяло, а потом перевернулась на спину и с ангельской улыбкой уставилась на мать.
— Она такая красивая! — восторженно ахнула Чарли. — Я тоже хочу иметь такого ребенка, как Поппи, когда вырасту.
Ванесса даже не заметила, как получилось, что очень скоро Рэйчел и Чарли принялись играть в прятки, лазать по деревьям и пинать старый спущенный футбольный мяч, который они нашли в кустах. Впрочем, чему удивляться, ведь Рэйчел
Поппи заснула, лежа на одеяле, и Ванесса взяла ее на руки и стала баюкать, пока девочки не наигрались и не попадали, запыхавшиеся и усталые, на траву рядом.
Немного отдышавшись, Чарли заявила, что умирает с голоду, поэтому отправляется домой взглянуть, что из еды осталось в холодильнике. Но Ванесса остановила ее, сказав, что в этом нет нужды.
— Сейчас я посмотрю, что есть у нас. А ты голодна? — обратилась она к Рэйчел.
Они пообедали в столовой, которую Диана упорно именовала «гнездышком», и лучи полуденного солнца превратили крышку обеденного стола в слепящее зеркало. Ванесса поджарила гренки с сыром по-уэльски, которые готовил по утрам Уильям, когда они позволяли себе понежиться в постели по воскресеньям. Это помогало заморить червячка до обеда, когда они выходили в город. Сегодня на десерт каждому досталось по картонной упаковке фруктового йогурта. Все эти продукты были куплены другими, и Ванесса решила, что после визита к врачу нужно заглянуть в супермаркет и восполнить ущерб, причиненный запасам в холодильнике.
Разумеется, Чарли напросилась с ними в поликлинику.
— А ты не боишься, что встретишь кого-нибудь из учителей из своей школы и попадешь в неприятную историю? — поинтересовалась Ванесса.
— Я хожу в эту дурацкую школу для девочек в Саутпорте, так что вряд ли меня кто-нибудь увидит здесь, верно? — Чарли выглядела чрезвычайно раздосадованной этим обстоятельством. — Мне даже не с кем играть, ведь все девочки живут в другом районе города. Кроме того, я не пошла в школу только потому, что у меня болит живот, разве не так?
— Как он, кстати, себя чувствует, твой живот?
— Средне.
— И что это должно означать?
— Ему может стать лучше, а может и хуже.
Ванесса ни на мгновение не поверила этой маленькой хитрюге.
С Поппи, как и следовало ожидать, все было в порядке. Медсестра в поликлинике расточала им улыбки, поскольку не нашла никаких поводов для беспокойства. Вес у ребенка оказался в пределах нормы, и развивалась малышка вполне нормально. Как уже не раз случалось раньше, медсестра, без сомнения, решила, что Ванесса — мать Рэйчел, и Ванесса, опять же по привычке, не сочла нужным разубеждать ее. Это избавляло Рэйчел от необходимости отвечать на вопросы о том, в состоянии ли она сама воспитывать дочку.
— Какая у вас замечательная семья, — сказала ей женщина за кассой в супермаркете, когда Ванесса платила за продукты. Поппи с видом принцессы восседала в тележке, опираясь спиной на розовую подушечку
Возвращаясь домой, Ванесса вдруг подумала, что сказали бы Уильям, ее родители, сестры или любой из сотрудников радио «Сирена», если бы увидели сейчас, как она толкает перед собой коляску с малышкой, а по обе стороны от нее вышагивают Рэйчел и Чарли, держась за ручку и перекатывая во рту клубничные леденцы. Продукты громоздились в поддоне внизу. Никто бы не поверил, что это и в самом деле она; пожалуй, решили бы, что обознались.
Перед тем как перейти на другую сторону улицы, Ванесса остановилась на светофоре.
— Осторожнее, не спешите, — пробормотала она на тот случай, если кто-нибудь из девочек решит перебежать дорогу на красный свет. В груди у нее разрасталось непонятное и не знакомое ей чувство, и она даже не могла определить толком, откуда оно взялось и что собой представляет.
«Да ведь это и есть счастье», — запоздало сообразила вдруг Ванесса. Она чувствовала себя усталой и измученной и в то же время без всяких видимых причин совершенно счастливой.
Глава девятая
Диана не пробыла на работе и пяти минут, как зазвонил телефон.
— Это ты, Ди? Это наша Ди? — взволнованно прозвучал в трубке чей-то голос.
— Дамиан! — воскликнула она. — Да, это я, Диана.
— Ты не могла бы приехать прямо сейчас в больницу, сестренка? Это очень срочно. Случилось кое-что неприятное.
— Ты ранен? Тебе плохо? О Дамиан, что случилось, скажи мне! — Сердце у Дианы готово было выскочить из груди.
— Нет, со мной все в порядке, это Эмма. У нее родился ребенок. Причем раньше срока, по меньшей мере на месяц. Ох, Ди, — голос Дамиана дрожал и срывался, — приезжай быстрее. Иначе я просто свихнусь от горя.
— Уже еду. — Диана обернулась к Оуэну Хьюзу, девяностолетнему волонтеру, который был кем-то вроде ночного администратора и оставался на дежурстве до ее прихода, и сообщила ему, что у нее возникло срочное дело и она должна ненадолго отлучиться. — Когда появится Тинкер, передайте ему, что я постараюсь вернуться так быстро, как только смогу.
— Ступай, ступай, дочка, — успокоил ее Оуэн. — Я все слышал. Надеюсь, все образуется. Может быть, вызвать тебе такси?
— Да, пожалуйста.
К тому моменту когда они наконец подъехали к родильному отделению, Диана рассказала водителю практически всю историю своей жизни.
— Ну вот, прибыли, — сказал тот, останавливая машину. — Надеюсь, что с ребенком Эммы все будет в порядке, девочка. Передавай Дамиану мои поздравления. Скажи, что Тони желает ему счастья.
— Спасибо, Тони. Ох, смотрите! Вон стоит он сам.
Дамиан, в старых кроссовках, без носков, в потертых джинсах, расхаживал взад-вперед перед входом в больницу, словно нес караул. Завидев сестру, он буквально выдернул ее из такси.
— Что мне теперь делать?! — хриплым от волнения голосом выкрикнул он.
— Ты о чем? Ох, Дамиан, расскажи мне наконец, что стряслось.
— Это ребенок… — Он сделал драматическую паузу.
— Что случилось с ребенком? — Диана редко выходила из себя, но сейчас ей хотелось как следует отколотить брата дамской сумочкой. — Это мальчик или девочка?