Под сенью проклятия
Шрифт:
— Выход один. — Прошипела Арания. — Ты выйдешь к воротам вместо меня. Скажешь Рогору, что я у самой королевишны Зоряны сижу, отлучиться никак не могу. Он столько лет в услужении у моей матушки был, так что поймет. Все, что он скажет, выслушаешь, и мне слово в слово передашь. Поняла?
— А если он уже того? Нашел виновного? — Спросила я.
— Даже если нашел, сегодня он его тебе не покажет. — Она задумалась, глянула на ступеньку под ногой. — Не под кремлевскими же воротами того убивца кончать! Скажи, пусть все приготовит и день назначит, а я у королевишны
— Ну раз так. — С сомнением сказала я. — Схожу. Только после Свадьбосева королевишна уедет в летний дворец, в село под Чистоградом.
— А ты откуда знаешь? — Арания глянула на меня с ревностью во взгляде. Губы стянулись в нитку.
Я пожала плечами.
— Вчера в бане жильцовские женки об этом болтали. А я стирала да слушала.
У Арании лицо помягчело.
— Ладно, тогда молодец. Вот можешь же пригодиться, когда хочешь, Тришка! Скажи Рогору, пусть назначит день перед Свадьбосевом. Я перед великой принцесс ужом вывернусь, но умолю её отпустить меня на денек. Айда в горницу.
В горенке сестра не задержалась. Перекусила с подноса, что уже стоял на крайнем сундуке, и убежала. Мне тоже пора было идти — сначала в покои Граденя, а потом на встречу с Рогором.
Перед выходом я на всякий случай расчесала волосы, натерла их пивом и распушила, полузакрыв ими лицо. Все по совету той жильцовской женки, Улеи. Красавицей от того не стала, конечно, но уродство свое чуток прикрыла. Да и волос у меня богатый, не хуже, чем у матушки, есть чем покрасоваться.
На четвертом поверхе никого не было. Я привалилась к стеночке, постояла. Когда снизу загремели шаги, изготовилась. Внутри все переворачивалось, когда думала, что вот сейчас зайду в горницу, где скончался мой отец — а с ним вместе сам королевич. Одна радость, оба померли мгновенно, как сказала Глерда. Не мучились. А может, кто-то из них истаял, как Аксея?
По лестнице поднималась чернавка. Я выждала, пока она поднимется до четвертого поверха, и взялась за медную ручку.
Вот только девка и головы в мою сторону не повернула. Шла себе убираться в чьей-то горнице, волокла ведро с водой на пятый поверх. И ничего не спросила, даже не глянула на меня.
Я все-таки переступила порог, зашла внутрь. Все двери в покоях погибшего Граденя стояли нараспашку. От входа виднелась вереница горниц, богато убранных, без пыли и паутины.
Дело было такое, что требовалось все обдумать. Глерда велела показаться у двери покойника три раза — но считается ли тот раз, когда меня видели, но не заметили? И даже не спросили, кто я, зачем в чужие горницы лезу?
Я снова выскочила в проход. Может, кто-то из жильцовских женок пройдет по лестнице? Те уж точно спросят.
Однако время шло, а никто не появлялся. Проскочила ещё одна прислужница, уже с подносом. Я снова зашла. Но и тут на меня не глянули.
А меж тем у кремлевских ворот уже должен был поджидать свою хозяйку Рогор. Норвин, конечно, мужик упрямый, он и до
И я решила взять дело в свои руки. Главное ведь что? Чтоб меня увидели у двери Граденя, да спросили, кто я и зачем лезу в чужие горницы. Так что я пошла вниз по лестнице.
Толстые стены дворца хранили прохладу, но снаружи оказалось жарко. Вечерело, однако от камней перед входом все ещё тянуло зноем, как от голышей в парной. Двустворчатые двери я прошла медленно, с жильцами поздоровалась степенно. Улыбаться им не стала, не рискнула. Вышла и зашагала по дорожке к службам.
Думалось мне так — если жильцы и впрямь считают меня завидной невестой, кто-нибудь из них заговорит. Может, даже увяжется следом. С жильцовскими женками я на такое не надеялась, у них свои дела.
О курносом со вчерашнего дня я старалась не думать. Вот отыщут ведьмы с моей помощью того убивца, вернут мне красу — тогда и пройдусь павой. Может, даже тут пройдусь, по кремлю, у него под носом. Если меня, преобразившуюся, внутрь пустят. И пусть он тогда на меня поглядит-полюбуется.
Хотя, окоротила я себя, после преображения он на меня и не глянет. Если нынче у него в глазах, как на меня посмотрит, приданое мелькает — потом я ему буду без надобности. Ведь приданное король Досвет обещал страшной девке по имени Триша, а той, если будет милостива Кириметь-заступница, в один день не станет. Она исчезнет, а вместо неё появится другая.
Кругляш, где жильцы тренировались, я обошла по дальней дорожке. Сердце у меня все-таки затрепыхалось, когда заметила там курносого. И тот меня увидел — подбежал, охальник, к ограде, споро перемахнул, опершись одной рукой на жердину.
Удаль молодецкую передо мной выказывал. У, морда наглая, глаза бесстыжие! И рубаха у него все тело от пота облепила, взгляд так и тянется.
Ещё двое жильцов к ограде подошли, выкрикнули:
— Подобру!
Я им степенно ответила:
— И вам поздорову, господа хорошие.
Курносый тем временем встал на дорожку в двух шагах передо мной. Почти её перегородил — самую малость оставил, только чтобы протиснуться. Глянул задорно.
— Подобру тебе, девица. По делу спешишь?
Другие жильцы от оградки отошли. Мне, наверно, следовало огорчиться, да не получилось. Значит, судьба такая, вздохнула я про себя. Сказала, склонив лицо — вроде как из скромности, а на деле, чтобы занавесить лицо кудрями:
— Воздухом подышать вышла. Да жарко больно, сейчас во дворец вернусь.
И хоть не велела себе даже думать о нем, а сердце затумкало пуще прежнего. Предложит проводить или нет?
Предложил.
— Проводить тебя, девица? Вдруг сомлеешь по дороге.
Я, как Арания меня учила, глаза в дорожку воткнула, чтобы скромность свою выказать. Выдохнула полной грудью, и так, без воздуха, почти что просипела:
— Проводи, добрый человек. Голова чегой-то кружиться, боюсь на пятый поверх одна взбираться, ещё сомлею по дороге.
— Подожди тут. — Велел он. И снова перемахнул через ограду.