Под сенью проклятия
Шрифт:
Прям не танцы, а сплошное хождение да верчение. Поначалу смотреть чудно, а потом скучно, потому как — одно и то же. То ли дело наш перепляс, когда на всякое дудкино гуденье танцоры выкидывают по новому коленцу.
Но Арания рядом смотрела во все глазищи. Даже ногами по полу елозила, движения запоминая.
Одна радость — кончилось эта скукота быстро. Флювель с худым парнем ушли, королевишна, отдуваясь и отвесив нижнюю губу, глянула на нас. Арания завела:
— Как ты в танце-то выступала, великий принцесс! Одно слово — пава, лебедь Кириметьева!
Зоряна благосклонно кивнула.
— Вот, запоминайте. Когда-нибудь и сами, может, будете танцевать.
— Мечтаем об этом, великий принцесс! — Истово ответила Арания.
Королевишна почему-то бровки свела. Сестра тут же добавила:
— Хотя так, как ты, нам не плясать, великий принцесс! Статями не вышли. Нам бы сначала выучиться на ровном месте не спотыкаться! Чтобы так рукой поводить, как ты, да так павою плыть, надобно тобой быть, не иначе!
Зоряна благосклонно кивнула.
— Ну-ну, не печальтесь. Думаю, два-три шага как-нибудь выучите. Через годик-другой. Ступайте, на сегодня свободны.
Я на радостях так махнула поклон, что чуть до досок лбом не достала. Зоряна поплыла из горницы.
Вернувшись, Арания взялась за коричневую книгу, которую дал учитель цорсельского, Шуйден. Открыла, забормотала:
— Матан — мать. Шутер — отец.
Я на койку села, на неё глянула с завистью. Вот же, читает.
Потом вздохнула и принялась вышивать одну из сорочиц — мелкими листочками по вороту. Хоть иглой, да поработаю.
Однако с книгой Арания просидела недолго. Бросила её на кровать, завалилась на подушки в шелковых наволоках, шумно выдохнула. Сказала протяжно:
— Вот же слова придумали эти цорсельцы, язык сломаешь. А ты, Тришка, не хочешь поучиться? Как-никак, тебя тоже в услужение к королевишне взяли, не только меня.
Я губу прикусила, но ответила честно:
— Я грамоты не разумею. У нас в Шатроке буквицы только Арфен-мельник знал. А больше никто.
Сестра вскинулась на подушках.
— Да ты что? Тришка, ты и впрямь безграмотная? Ох, беда. Узнает кто, позору не оберешься. А если ещё докопаются, что ты из простых — и меня, и тебя враз в деревню сошлют! На пару, за обман!
Я пожала плечами.
— В деревне тоже люди живут. И наши деревенские подобрей будут, чем здешние, из дворца. Т ак что беды большой в том не вижу.
— Ну да, ты только обрадуешься. — Зло сказала Арания. — Нет уж! Я назад в Неверовку не хочу. Сама тебя выучу. Не мое это дело, да выхода нет.
Она бросилась к сундукам.
— Тут у матушки был походный набор, письма писать. Куда только его Вельша засунула.
Покопавшись в нескольких сундуках, Арания вытащила крохотный сундучишко — в ладонь высоты и в две ладони ширины.
— А ну, подь сюда. Со мной садись, дозволяю.
Арания ткнула пальцем, указывая мне на край кровати. Я примостилась, и она кинула мне на колени книгу, данную Шуйденом. Накрыла
— Вот, это бумага. Теперь смотри — это перо.
Из сундучка появилось белое гусиное перо.
— Вот так ножичком зачиняем — а после в чернила макаем, и пишем.
Она вытащила из сундучка скляницу, открутила у неё крышку и макнула туда кончик пера. Потом осторожно начертила на бумаге две косые черты шалашиком. Провела по низу поперечную черту, вроде как подперла шалаш.
— Эта буквица зовется ази. Только если читать, то выговаривать надо просто а.
— Как это?
— Ну. — Арания закручинилась, подняла взгляд к потолку. — Как тебе объяснить-то? Вот гляди — когда матушка назвала тебя своей племянницей, ты стала называться Тришей Ирдраар. Так? А по правде как была Тришкой, так и осталась. Вот и выходит — на людях ты прозываешься госпожа Триша Ирдраар, а на деле ты просто Тришка. И с буквами так же — кличем буквицу ази, а говорим одно а.
Она писала одну за другой буквицы, а я их запоминала. Наука оказалась нелегкой, но я понемногу кумекала. Буквиц оказалось всего двадцать три. Как только дошли до последней, в дверь постучали.
— Тихо. — Зашипела Арания. Махом прибрала исписанные листы.
— Ну, кто там?
Дверь распахнулась, появился прыщавый парень с утиным носом. Поклонился, утер губы.
— Меня Хлюня зовут. Сказали, вам весточку передать надо, на Норвинскую слободку?
— Да. — Арания подскочила, выдрала у меня из рук книгу, уложила себе на колени.
И спешно принялась писать на чистом листе. Потом присыпала все песком из сундучка, стряхнула желтую порошу на пол, прямо себе под ноги. Госпожа, одно слово. Ясное дело, ей полов не мыть.
— Отнесешь в дом Ирдрааров, скажешь, от Арании. Когда принесешь ответ, дам тебе целую бельчу. Понял?
Хлюня кивнул и исчез со свернутым листом. Арания повернулась ко мне, свела брови.
— Ну вот и сладилось. Чего сидишь? Сейчас читать по книге будешь.
Это оказалось потрудней, чем рассматривать буквицы, которые писала Арания. Так что спать я легла с больной головой. И априхи в запасе не было, чтобы стебелек зажевать, боль сбить, вот что плохо.
Ответ из Норвинской слободки доставили следующим утром, перед тем, как мы отправились в покои королевишны. Арания выдала обещанную бельчу — Хлюня счастливо хлюпнул носом, прежде чем исчезнуть. Сестра отошла к окну, разворачивая на ходу лист. Прочитала вслух:
— Девок отослали в Неверовку с купеческим обозом. Купец знакомый, приглядит. Вечером третьего дня Рогор будет ждать тебя у выхода из кремля. Есть новости. Добрых тебе дней, Аранслейг. Ургъёр из дома Ирдраар.
Рука её с листом разогнулась, опадая, и она уставилась в окошко. Хотя вроде бы не любила на Дольжу смотреть.
Я подошла сзади, положила руку ей на плечо. Постояла молча, не зная, что сказать.
— Вот и это сладилось. — Вдруг выдохнула Арания.
И качнулась назад, на мгновение привалясь ко мне спиной.