Шрифт:
Загадочная записка
Может же такое случиться!
Какая-то маленькая записка на пожелтевшем от времени клочке бумаги, выставленная в музее под стеклом, перевернула все Геркины планы на лето.
Ребята в классе готовились идти в туристский поход, но Гера Гусельников никуда не собирался. Какой поход, если мама против.
— С рюкзаком по горам? — ужаснулась она еще месяц назад, когда Гера пришел из школы с сообщением, что их пятый «А» вместе с Лидией Егоровной собирается совершить летом переход через Кавказские горы к Черному морю. — Нет, нет, и не думай.
Мама безумно
Серега Кульков это заметил и посоветовал:
— Ты тренируйся, Гусь. Развивай мускулатуру. Если хорошо разовьешься, получше многих зашагаешь.
Он, конечно, не подозревал, что Гере о походе и думать запрещает мама. У самого-то Сереги как раз наоборот: родители радуются, что их сын увлекается туризмом. Оба они — геологи, часто бывают в экспедициях, два раза даже брали с собой сына, так что к палаточной жизни он, можно сказать, привык с пеленок и считает себя опытным путешественником. Да и все это признают, недаром Лидия Егоровна сделала Кулькова ответственным за подготовку к будущему походу. Вот он и пристает ко всем с советами — что надевать, что брать. Поэтому и Геру начал агитировать, но Герка его советом не воспользовался — тренироваться все равно не стал, про поход до сегодняшнего дня не думал.
И вдруг все перевернулось!
Лидия Егоровна сказала:
— Сегодня пойдем в музей.
Гера воспринял это без всякого интереса. Бывал он в краеведческом музее и раньше. Ну, можно еще разочек взглянуть на огромное чучело кавказского зубра, полюбоваться картиной, как высадились когда-то казаки на кубанскую землю, или постоять перед макетом морского парохода, который занимает почти целую комнату. Музей большой, есть на что посмотреть.
Только Лидия Егоровна сразу повела в зал, где висят портреты героев Великой Отечественной войны.
Когда фашисты хотели завоевать нашу страну, они лезли на Кавказский хребет. Но наши солдаты и офицеры, защитники Кавказа, их туда не пустили. По дорогам Великой Отечественной войны и собирался пройти летом туристский отряд пятого класса «А». Лидия Егоровна сказала, что ребята сами наметят точный маршрут, когда посмотрят, где и какие герои сражались.
Героев было много — про них подробно рассказывала девушка-экскурсовод с пышной прической-колоколом.
А Райка Муврикова записывала.
Муврикова самая активная в классе. Она председатель совета отряда и круглая отличница. Поэтому всегда важничает. Брови у нее черные-пречерные, глаза синие, а волосы тоже черные — впереди мелкими колечками вьются, сзади конским хвостом болтаются. В туристский поход Муврикова вызвалась идти первая, заявила, что будет вести походный дневник, вот и слушала девушку-экскурсовода с тетрадкой в руках.
Но Герка-то в поход и не собирался! А тут еще подвернулся Толстый Макс, Максим Швидько, Геркин сосед по парте. Толстым Максом его зовут потому, что в классе есть другой Макс — Максим Дроздик, высокий и тощий. Так вот, Толстый Макс подскочил и зашептал, косясь выпуклыми глазами на учительницу:
— Давай пушку смотреть!
И Гера, не колеблясь, согласился. В зале, где показано все про гражданскую войну, стоит на колесах настоящая пушка. Из нее красные палили в восемнадцатом году, когда отбивали от города целого генерала Деникина. Хранится тут и сабля Кочубея. И еще простреленная бурка казака-партизана. В общем, тоже есть на что посмотреть.
Гера и Швидько бродили по пустынному залу, когда вдруг Гера увидел эту самую записку.
Или нет! Сначала он увидел на стене карту Черноморского побережья. Синяя вода, зеленые горы, а на горах в разных местах натыканы красные флажки. И сверху надпись: «Схема расположения красно-зеленых партизанских отрядов в 1919 году». Сбоку табличка. Из нее Гера узнал, что в девятнадцатом году, когда генерал Деникин захватил эти места, в горах организовались партизанские отряды. Руководили ими большевики-подпольщики. Тут же висели портреты некоторых подпольщиков — молодые парни и пожилые мужчины с усами.
Гера посмотрел на них, но знакомых не нашел. Жили то они больше чем полвека назад! Полвека. Далекая старина, как на уроках истории у Лидии Егоровны. Наверное, вообще уже все давно умерли…
Гера хотел отойти от схемы и от портретов, но тут-то и увидел записку. Она лежала маленькая и неприметная на столике под стеклянным колпаком. На помятом, истертом листке-четвертушке карандашом было крупными буквами написано:
«… еле иди на хутор Алюк. Степан Бондарь знает, где спрятано».
А чуть пониже — цифры: 6. 7. 19.
И все! Больше на бумажке ничего не было. Табличка на столике сообщала коротко: «Партизанская записка». И тоже больше ничего.
Ясно: это был конец записки! Начиналась она на другой стороне. Кто-то кому-то давал указание и, видимо, добавлял: «а после иди…». И не поставил подписи, только дату. Цифры, конечно, дата: 6 июля 1919 года.
— Макс, Макс! — заволновался Гера. — Смотри!
Но Швидько мельком взглянул на измятый листок и равнодушно оказал: Ну и что?
— Как что? А кто писал?
— Партизан, — ответил Швидько. — Тут же сказано партизанская.
— А кому написано?
— Да что ты пристал: кто? кому? Сам-то знаешь?
— А если узнать?… Кто этот… Степан Бондарь?
— Какой Бондарь?
— Ну, который знает, где спрятано! В записке-то написано: «Степан Бондарь знает, где спрятано».
Толстого Макса и это не взволновало.
— Мало ли что тогда было, — сказал он, махнув рукой, и отошел к стенке, на которой висел флаг Таманской армии.
Флаг таманцев — это, конечно, тоже вещь! Но Гера остался около записки. Чем она его привлекла? Он и сам не мог сказать.
Только скорее всего виновата в этом бабушка.
Герина бабушка работает в архиве. Сидит целыми днями за столом с разными бумагами-папками и роется в старых документах. Мама иногда спрашивает у нее:
— Не надоело еще копаться?
Бабушка отвечает:
— Да ты что! Это же интересно!
Что там интересного — Гера тоже не понимал.
Вот читать книжки из серии ЖЗЛ действительно интересно. Таких книг про жизнь разных замечательных людей у бабушки в шкафу двести, а то и больше. И Гера глотает про все подряд. Кулек-Малек читает только о путешественниках, а Гера и про ученых, и про художников, про врачей, писателей. Бабушка разрешает брать любую книжку, но всегда наставляет: