Под солнцем любви (сборник)
Шрифт:
– Я… – растерялась она от вопроса подруги, – я…
– Да ладно тебе переживать! Че случилось-то? Ниче не случилось, – Надя опустилась рядом. – Ну не стала ты купаться, и что? Мало ли. Может, ты крестиком вышивать умеешь так, как им и не снилось. А Петька – просто дурак, что поржал над тобой.
– Я не из-за этого… Я… – Марля вздохнула. – Знаешь, мне кажется, я Федьке не нравлюсь.
– Почему ты так решила? Он же тебя позвал гулять? Позвал. Не оставил же тебя за столом. Значит, ты ему нравишься.
– Но ведь, когда
– Да, Петька вчера мне такого наговорил, такого наговорил, когда мы от вас отдела… в смысле, когда мы одни остались. Что я клевая, красивая, умная, ва-аще козырная девчонка. И он видел меня с Грихой и приревновал. Так и сказала: больше к Грихе не подходи! Так что мой план сработал. Петька меня снова поцеловал. Мы с ним час целовались. Стояли за сараем бабки Мавры и целовались. Ва-аще круто. А еще… – И Надя по полной программе пустилась в воспоминания о вчерашнем вечере.
Марля сидела, слушала и… завидовала.
Это была именно зависть – чувство, с которым, казалось, она раньше не сталкивалась никогда.
Ей было завидно, что это не она вчера, не стесняясь, плавала в пруду с парнями, а потом целовалась с одним из них и не ей сказали, что она «клевая, красивая, умная, ва-аще козырная девчонка». Завидно было, что бывают такие девчонки, как Надя, которые родились высокими, красивыми, женственными, которые не робеют и не пугаются парней, а легко и запросто могут общаться с ними. И обидно было, что все всегда достается именно им.
А ведь ей так хотелось хоть на полчасика побыть такой, как Надя. Чтобы парни шли с ней рядом и веселили ее. Чтобы ее старались наперебой утащить в кусты и поцеловать. Чтобы восхищались ею…
«Завидовать – плохо», – сама себя одернула Марля.
И вздохнула. У нее от вчерашнего вечера осталось только одно ощущение: она была лишней.
– А ты сама во всем виновата, – вдруг заявила Надя. – Да-да. Думаешь, Петька дулся-дулся, а потом сам вдруг ни с того ни с сего меня потащил на пруд? А вот и нет! Это я его, пока за столом сидели, старательно окучивала. Ну да знаешь, как это делается, – хитро улыбнулась она.
– Не знаю.
– Оссьпидя, она не знает! Ладно, рассказываю. Если хочешь парня заинтересовать, то надо ему в глаза посмотреть, а потом взгляд отвести. Потом снова посмотреть и снова отвести. И еще надо ему надежду подать: то за локоть потрогать, то плечом прижаться. И показать себя немного дурочкой. Точнее, слабой. Слышала, как я вчера периодически вздыхала: «Ой, не знаю, с чего ходить»? Или: «Не могу дотянуться – Петька, подай мои карты». А потом под столом своей ногой его ноги коснулась. И вот и все: он – мой. И ему уже все равно с кем я там целовалась, кроме него.
– Да? – удивилась Марля. – А я думала, он сам тебя решил пригласить прогуляться…
– Сам, конечно, – снова хитро улыбнулась Надя, – я ведь его, ты же слышала, сама никуда не звала. А ты, вместо того чтобы Федьке глазки строить, сидела и старательно в карты играла, как будто мы именно за этим туда и приперлись.
Марля в который раз почувствовала себя дурой.
– Да, наверное, ты права, – вздохнула она, – я сама во всем виновата. Вот и не понял Федька, что он мне нравится. А потому и не решился поцеловать…
– Конечно. Будет он просто так к девчонке лезть целоваться, если она ему перед этим не подморгнула? Конечно, нет. Парни ведь ужасно боятся обломов. А ты ведешь себя так, как будто тебе на него наплевать.
– А как вести себя по-другому?
– Оссьпидя! Я уже три недели пытаюсь тебя научить кадрить парней, а ты все «а что делать?», «а как себя вести?»! Ты меня вообще слушаешь?! Сходи с Грихой погуляй, пусть приревнует.
– Я? С Грихой? – изумилась Марля.
– Оссьпидя! – схватилась за голову Надя.
До обеда баба Аглая попросила Марлю сходить в магазин за хлебом. Марля шла и думала о том, как бы ей научиться кадрить парней. И чем больше она об этом думала, тем грустнее ей становилось.
Ей казалось, что, как бы ни старалась Надя научить ее всем хитростям общения с парнями, у нее все равно ничего не выйдет. Она думала, что ее внешность заранее ставит крест на всех попытках кому-нибудь понравиться. Ведь все парни воспринимают ее как ребенка, а потому, как бы ни строила она глазки, как бы ни касалась чьего-нибудь локотка, все у нее будет выходить глупо и смешно.
Марля свернула на узенькую дорожку между двумя заборами, пытаясь сократить путь до магазина. «Федька просто не воспринимает меня как девушку, – грустно думала она, – ему даже мысли не приходит меня поцеловать. И на что я, дура, надеюсь?..»
В этих невеселых размышлениях Марля неожиданно обнаружила, что на узкой тропинке она не одна…
Навстречу ей шел Беда. Вспомнив все страшные рассказы Нади о конмальчиках, Марля испуганно замедлила шаг, но деваться было некуда.
– Привет, Марлен Дитрих! – громко поздоровался с ней Васька, останавливаясь и перегораживая ей путь.
У Марли, что называется, душа ушла в пятки.
– Привет, – пискнула она, пятясь.
– Верхом ездишь? – спросил Беда, заинтересованно разглядывая свою жертву.
У Марли от неожиданного вопроса пропал дар речи – она только и смогла что помотать головой из стороны в сторону.
– Пошли! – уверенно скомандовал Васька, взял ее за руку и решительно потащил за собой.
Потащил молча и в неизвестном ей направлении. Молчала и Марля. И только внутри у нее паника все нарастала и нарастала. В конце концов Марля вообще стала плохо соображать и мало что видеть вокруг – внутри себя она как будто сжалась в комок и перестала существовать.