Под созвездием Кентавра
Шрифт:
***
В партизанский отряд приходили новые люди. Гарсия, вместе с другими новичками, занимался с инструкторами. «Повторение того, что ты уже знаешь – полезно, а на испанском полезно вдвойне»,– думал он. На уроке Ворчун заметил несколько индейцев. Откуда они появились он не знал. По-испански они говорили хуже, чем Мигель, и было заметно, что учиться им тяжело. Они крутили в руках Калашников, урок судя по всему прошел для них зря. После занятий они сели в сторонку, и ворчун видел их растерянные лица. Рядом никого не было. Мигель взял в ружейном парке автомат, один патрон, и подсел к ним. Сняв крышку затворной коробки он стал показывать как работает механизм. Отсоединив возвратную пружину, показал как досылается патрон из магазина, и происходит выстрел. Потом взял бамбук и сравнил, как работает индейское «духовое ружье» и газоотводный механизм АК. Индейцы закивали головами. Сначала трудно было общаться, но к вечеру они подружились.
На следующий день, когда Мигель осматривал оружие предназначенное для разборки на запчасти, один из командиров подошел к нему. Рядом с ним стояли новенькие «индианос».
– Позанимайся с ними Амиго,– сказал он,– у тебя хорошо получается.
И
Ворчун снял резинки, вынул из зубов проволоку и стал заниматься с новичками отдельно. Все, что знал и умел, Гарсия передавал товарищам. А когда пришло время рассказывать про передвижение на местности, ученики стали его поправлять. И Мигель стал учиться у индейцев. Такие отношения укрепляли дружбу, и постепенно сложилась хорошая команда. Мигель выпросил у девушки, которая вела политподготовку, доску с мелками и занятия продолжились. Рассказывая, и дополняя рисунками слова, он закреплял знания на местности. В этой стране, человек, получивший в руки оружие, приобретал совсем другой статус и положение. Гарсия был удивлен, как терпеливо его ученики раз за разом повторяли упражнения. Было заметно, как усталость накапливается, но они ждали, когда у них появится возможность передохнуть. Жизнь в сельве наградила их способностями, которыми Мигель Гарсия должен был только овладеть. После того как он провел их по тропе нашпигованной ловушками и растяжками, индейцы показали, как передвигаются на охоте, босиком ступая по земле, которая для Мигеля была смертельно опасна. Они рассказали, как находят броненосца под землей и обезьяну, затаившуюся в ветвях. Время летело незаметно. Команда научилась патрулированию, засадам, охране и наблюдению. Мигель понимал, что в сложной и скоротечной ситуации, может потерять коммуникацию, потому что индейские имена были непривычными для него. Тогда в группе появились клички Касик, Пасо, Амадо, Кики и Рикардо.
Первое время команда разделялась и ходила в патрулирование вокруг лагеря в составе опытных групп. Но постепенно индейцы начали выполнять задачи самостоятельно. Передвигаясь по джунглям, Ворчун убедился, как сложно здесь маневрировать и как легко делать засады. Неподвижный, замаскированный противник мог подпустить тебя и вплотную открыть огонь. Все что двигалось, демаскировало себя. Поэтому передвижение в сельве было рваным и состояло из быстрых перемещений на знакомых, неопасных участках, и наблюдения и выжидания на малознакомой местности. Это и физически и психологически было не просто. Несколько раз во время тренировок, Мигель на расстояние в несколько метров подходил к «противнику», который стоял, замаскировавшись в полный рост. Вероятность скоротечного столкновения на близкой дистанции беспокоила его, и Гарсия показал бойцам своей группы несколько приемов, которые они вместе стали практиковать. Индейцы, словно роботы, подчинялись звуковым и визуальным сигналам. Они стали автоматически менять построение и состояние готовности к столкновению с противником. Наблюдая за группой, Ворчун пришел к выводу, что его место не командирское, а скорее замыкающего и поддерживающего члена команды. Более старшего, которого он назвал Касиком, индейцы слушались беспрекословно, и Касик по праву занял место командира. Неизвестно, кем он был в прошлой жизни, но его авторитет среди остальных был очевидным и Гарсию это устраивало.
***
Самостоятельная работа была назначена на 7 ноября. Наш институт участвовал в демонстрации, и я шел на экзамен, как на праздник. Все, что было мне нужно – закуска и две бутылки водки, которые я положил в спортивную сумку. Исходная позиция – первый корпус института, где раздавали знамена и транспаранты. Я пришел первым, чтобы мне не досталась растяжка на двух человек или флаг. Нужна была мобильность и я хотел взять что-нибудь полегче. А первые имеют выбор. У стопки с портретами членов политбюро стоял проректор по режиму Агафонов. Я знал этого человека. Фронтовик и друг моего деда, он подписал мне второй студенческий билет, вместо ректора института, который был в отпуске. Свой первый пропуск я случайно постирал. Когда билет восстановили, осталось поставить подпись ректора, а без нее я не мог войти в режимные корпуса. Несколько дней, используя знакомые мне лазейки и приемы, которым научил меня Ион, я проникал на занятия. Эта игра мне даже нравилась, пока я в очередной раз не решил воспользоваться именем отца, чтобы через лабораторию пройти в лекционный зал. Узнав причину моих поползновений, отец отправил меня к Агафонову, сказав, что подпись на студенческом билете этого человека, ничуть не хуже ректорской, а в некоторых случаях даже лучше. Агафонов лежал в это время в госпитале ветеранов войны, через дорогу от главного корпуса, и услышав мою историю, где я не постеснялся признаться, что гуляю по корпусам нелегально, поговорил со мной «по-морскому». В какой-то момент я пожалел, что не оказался в кабинете ректора института.
Увидев, как я, не спрашивая, беру портрет с нашим земляком, Агафонов остановил меня:
– Крупнов! Вот твой портрет!
Он взял из стопки транспарант с человеком в очках и протянул мне. Стоящий рядом начальник курса, уже записал меня в тетрадку с отметкой инвентаря.
Вместо изображения первого человека в армии, я должен был работать под прикрытием портрета, который как мне казалось, выдавал меня с головой. Теперь под «крышей» Председателя Комитета, я должен был посетить большинство праздничных колонн, стоящих на ближайших к площади улицах, и на время стать своим среди рабочих и служащих заводов, большинство из которых работали на оборонку. Я не намерен был выведывать секреты, просто должен был стать одним из них. Разговаривать, запоминать лица руководителей, стоящих в первых рядах праздничных колонн. А после этого предстоял подробный разговор с Ионом. Чтобы в голове разложить все по полочкам, я просидел в библиотеке два дня, изучая историю предприятий, названия цехов, и даже смог найти два телефонных справочника с грифом «для служебного пользования». Я выбрал только те места, где свободно ориентировался. Это был интересный день. Сначала осторожно, а потом попривыкнув, я отрабатывал приемы, которым меня научил Ион. Первый прием заключался в том, что у меня должна быть надежная легенда, почему я нахожусь в данной точке пространства и времени. Я выбрал несколько вариантов. Можно было выдавать себя за сотрудника предприятия, или играть роль токаря-фрезеровщика одного завода, где проходил практику после девятого класса, обтачивая контакты генераторов. Я отлично знал этот завод, и многих ребят, которые после школы работали в его цехах. В этой роли я находил своих знакомых, чтобы «раздавить пузырь» в честь праздника. И наконец, я мог шляться просто как студент технического вуза, разыскивая сокурсников. Каждый год мы проходили практику на заводах города, и нас воспринимали как потенциальных коллег по работе.
Увидев в толпе знакомого, и у всех на виду поздоровавшись с ним, я заводил разговоры и знакомился с окружающими. Или спросив у незнакомого человека: «С кем это разговаривает Богоразов?» – дядя моего школьного товарища, и начальник цеха одного из заводов, получал перечень необходимых фамилий и должностей. А когда достал из сумки «принадлежности», на меня обрушился вал такой информации, что мне показалось, лицо человека на транспаранте стало серым от гнева. Когда ты находишься в заводском цехе, лучшей темой для болтовни становятся анекдоты. Дома на кухне, за бутылкой, говорят в основном о работе. Разливая по стаканам прозрачную жидкость, и просто используя уши, через несколько часов я узнал о первом беспилотнике, проходящем испытание в Афганистане и носящем название полосатого насекомого. Услышал историю аварии стратегического бомбера из-за неисправности шасси, и текущий ход работ по советскому «Шаттлу», который никак не мог обзавестись надежной теплозащитой. К финалу самостоятельной работы, я стал похож на рабочих по «духу» и по походке. Нагрузившись знаниями и не только, я потерялся в конце концов, и оказался на пустынной улице с портретом члена политбюро. Я шел пошатываясь, посередине проезжей части, на которой уже восстановили движение, и распугивал плакатом, шарахающиеся от меня машины. Мне понравилось работать под «крышей». Нарушая правила дорожного движения, я наконец вышел к первому корпусу, где одиноко стоял начальник курса, ожидая последний недостающий реквизит. Подозреваю, что он хотел поприветствовать меня словами не характерными для человека с высшим образованием, но увидев, под чьим «руководством» я работаю, только покачал головой и молча вычеркнул из списка. После моего рассказа Ион удовлетворенно изрек: «И хорошо, что ты первым приходишь на работу, и последним уходишь с нее».
Пока наш герой путешествует и привыкает к новой обстановке, я сделаю «лирическое отступление», и напомню, что Мигель Гарсия, корме зеленого рюкзака военнослужащего чилийской армии, обладал багажом знаний и навыков, которые он получил от своего наставника. Ион, так звали человека, пославшего девятнадцатилетнего парня на территорию колумбийской геррильи. Одним из навыков, которые Мигель приобрел в результате многочисленных практических занятий, было умение адаптироваться к незнакомой обстановке, сближаться с людьми и становиться своим в любой компании.
После очередного теоретического занятия Ион предложил самое простое задание. Необходимо было проникнуть в любой на выбор Районный Отдел Внутренних Дел и снять на маленький фотоаппарат внутренние помещения здания. На подготовку Ион гуманно отвел два дня. Естественно, что выбор пал на РОВД, где работали после армии два моих хороших знакомых. Один был водителем в патрульно-постовой службе, другой обслуживал «гостиницу» для алкоголе-зависимых граждан. Вечер, проведенный с друзьями за шести литровой канистрой пива обогатил мои знания о порядках, царивших в Отделе. Я получил характеристики на ключевых персонажей, расположение кабинетов основных служб, фамилии, «явки и пароли». Кроме этого, мне рассказали несколько интересных истории из жизни обитателей милицейского участка для внутреннего потребления, которые могли знать только авторизованные лица. В конце пивной вечеринки я «проспорил» бутылку водки, которую обещал занести через день прямо в РОВД.
В те дотеррористические времена войти в Отдел Внутренних Дел было просто. Достаточно было предъявить паспорт и назвать фамилию сотрудника к которому ты шел. А вот выйти без пропуска было нельзя. И я решил порадовать Иона, отработав задание на пятерку. Завернув бутылку в бумажный кулек я отправился в РОВД. Зная время построения, я пришел позже, чтобы наверняка не застать своих знакомых. Покружив около здания, я вошел во внутренний двор мимо пустующей будки дежурного, который болтался неизвестно где. Теперь я находился во внутреннем дворе и свободно мог зайти в здание, но не торопился. Поболтав с двумя сотрудниками, которые парковали свои автомобили около служебного входа, я вместе с ними прошел внутрь. В коридорах было немноголюдно, и я понял, что подождав, когда никого не будет, спокойно нащелкаю с десяток снимков. Мне стало неинтересно. Потратив уйму времени на подготовку, я запросто получил что мне было нужно. Стоило потратить время и принести Иону что-то, что окупало мои расходы на выпивку. Рискованная мысль быстро оформилась в голове и я направился в туалет. Как предполагал, в туалете я нашел сотрудников – одного в форме и двоих в костюмах. Они общались и перекуривали. Я мимоходом спросил, где ведро и тряпка. Они дружно рассмеялись: «Что, попался?»
На каждом этаже длинного здания было только по одной уборной. Некоторые сотрудники ленились ходить в курилку и «травились» никотином тайком в кабинетах. Время от времени заместитель начальника РОВД, получивший у сотрудников кличку «бычок», ловил нарушителей. В наказание он заставлял выгребать из-за батарей отопления окурки и делать влажную уборку.
Объяснив, что на стажировке, и местных порядков не знаю, я взял за дверью туалета ведро с тряпкой и стал набирать воду. Сотрудники весело посмеивались надо мной, а я краснея от волнения, полоскал тряпку в ведре. Один из парней пожалел меня и предложил мыть полы в дальнем конце коридора у следственной части. Он проводил меня до кабинетов следователей и скрылся за дверью. В коридоре было пусто и я начал методично драить полы. Когда поверхность блестела от чистоты, я постучался в комнату, где сидел посочувствовавший мне сотрудник. Увидев меня, он покачал головой: