Под созвездием Меча
Шрифт:
– Принц Тари, – позвал Пакит, сев на корточки у входа в шатер принца.
Обильное застолье накануне и разнообразное питье мешали сыну властителя внять голосу своего воина, поэтому Пакит, коротко вздохнув, решился откинуть полог и вползти внутрь.
Принц и его друзья уютно почивали, издавая присущие спящим людям звуки. У входа, прямо под носом воина, не просто лежал – валялся – меч в красных ножнах, на четверть из них вынутый. Рядом – расшитый кошель черного цвета с вышивкой, из которого соблазнительно полувыпала золотая
Нет, совсем не часто даже дворцовому воину приходится нарушать сон властителя или его родных. За подобное, бывало, и голов лишались. Как горевестники. Пакит замешкался. Еще не поздно отползти назад и закрыть полог.
Долго и мучительно его учили преодолевать страх. Что твоя жизнь? Прах! И сам ты прах под подошвами сандалий властителя. Высшая твоя доблесть – защитить жизнь его и его близких. Высший подвиг – выполнить приказ. Выше смерти и любого наказания – твое служение.
Принц Тари, конечно, не так суров, как властитель, только семечко недалеко от дерева, его породившего, прорастает.
Пакит вздохнул еще раз, заранее принимая свою судьбу – главное решиться! – и потрогал рукой колено принца Тари.
Тот, будто и не спал, поднял голову и внятно спросил:
– Это ты?
– Господин! – Пакит виновато и резко опустил голову. И так же резко поднял. – Прости меня. Я убил человека.
О-о! Это и вправду сын властителя. Даже, может быть, и сам когда-то им станет. Принц Тари не стал спрашивать и делать вид, что еще не проснулся. Он вскочил, достав меч из-за изголовья.
Пакит, выказывая уважение, выполз из шатра наружу. Все видимые вершины гор окрасились желто-красным.
Лагерь просыпался. Повара, солдаты, слуги – мятые, опухшие со сна – заспешили кто по делам, большинство опорожниться: накануне все много и вкусно ели.
– Показывай! – приказал сын властителя, захлестывая на талии пояс с мечом. Настоящий воин!
Тело было еще теплым. Теперь, в свете факелов и отраженной от гор зари, можно было уже хорошо разглядеть мертвого. Молодой, голова брита наголо, одет... Хорошо одет. Не так чтоб богато, но и не бедняк, это видно.
Принц Тари глядел на тело остановившимся взглядом. Словно впервые увидел мертвеца. Лицо – камень.
Не оборачиваясь, щелкнул пальцами, слегка приподняв руку над плечом. Подлетел, заплетаясь ногами, солдатский старшина, всем своим видом показывая, что готов немедленно рухнуть на колени. Его вина или нет – готов ответить. Лагерь уже ожил.
– Гонца к Охту. Прошу прибыть ко мне. Быстро! Коней сюда. Лагерь свернуть. Ты, – палец на Пакита, – стоишь тут. Тело накрыть. Все!
Несмотря на утренний холод, лоб старшины покрылся испариной. Все мы живем на кончике ножа властителя и висим на волоске его воли.
Казалось, говорил негромко, не повышая голоса, но все услышали и зашевелились с утроенной скоростью. Не один – двое солдат! – рысью побежали в сторону шатра вождя, на ходу затягивая ремешки шлемов и поправляя одежду. Десяток тоже бегом бросились в сторону выпаса. Старшина только успевал взмахивать руками. Остальные принялись сворачивать лагерь.
Принц Тари по-походному спустился к реке и умылся. Наверх поднялся, строго поглядывая, как выполняется его распоряжение. Подошел к трупу, уже накрытому чьим-то плащом. Стоял, раскачиваясь с пяток на носки. Приговорил сквозь зубы, не глядя на своего воина:
– Держись возле монахов. Головой за них отвечаешь. – Помолчал и добавил: – Когда тронемся.
У Пакита отлегло от сердца.
Потом принц увидел повара, суетливо пакующего тюк, и велел отрывистым, лающим голосом:
– Раздай по куску мяса и лепешки. Одну на двоих.
И пошел к своему шатру, возле которого уже собрались друзья, тревожно на него поглядывающие. В происходящее они не вмешивались. Став тесно, о чем-то тихо переговорили. По лицам видно, встревожены, хотя стараются не показывать этого. По молодости получается это у них неважно, несмотря на то что по праву рождения с детства привыкли повелевать и прятать за масками истинные чувства.
Горы осветились почти наполовину, когда прискакал сын вождя. По его виду не понять было – разбудили его или он давно встал.
– Ты меня звал, брат? – спросил он с улыбкой, спрыгивая с коня и кидая поводья ближайшему, которым оказался старшина.
– Спасибо, что быстро приехал. Смотри. – И кивком велел Пакиту убрать с мертвого плащ.
Беззаботная веселость мигом слетела с сына вождя. Подойдя к телу, он присел на корточки и повернул к себе мертвое лицо.
– Бараны, – внятно проговорил он и встал. – Говорил же им.
– Что? – спросил принц Тари, совсем по-отцовски отвердев лицом. При этом знакомые черты властителя проступили на нем очень явственно и жутко.
– Оружия при нем не было?
– Нет, – произнес Пакит в ответ на требовательный взгляд сына властителя. – Ничего.
– Понятно. Это ты его?
– Я.
– Поиграли, называется.
– Я не понимаю, – сказал принц Тари, требовательно посмотрев на горца.
– Игра такая, ну!
– Что за игра?
– Кто незамеченным проникнет в хорошо охраняемый лагерь и пересечет его.
– Действительно, – проговорил принц, с заметным сожалением посмотрев на покойного.
Пакит подумал, что он сделал правильно, не выбросив труп в речку. Если есть игра, то должны существовать и зрители. Правда, было темно, но даже в темноте при желании кое-что можно рассмотреть. К тому же вокруг лагеря горели факелы. Но неужели «игроки» не предполагали, что их могут убить? Просто убить, и все!
– Получается, он сам виноват, – констатировал принц Тари, но подвести этим итог не получилось.