Под стягом Российской империи
Шрифт:
Передовой отряд, выполнив задачу, поставленную генералом Гурко, стягивался к Казанлыку. Иосиф Владимирович, дал телефонограмму главнокомандующему и вскорости из штаба Дунайской армии было получено предписание: отряду всеми наличными силами идти к Шипкинскому перевалу. Ознакомившись с телефонограммой, Иосиф Владимирович долго думал: это был приговор отряду... И генерал Гурко тут же написал приказ по Передовому отряду, отметив его мужество и стойкость и в нём подчеркнул роль болгарских дружин в защите Старой Загоры.
В отряде и ополчении читали приказ генерала:
«Вы
Собрав командиров отряда, Гурко доложил им о предписании главного штаба Дунайской армии. Распоряжение выслушали молча и хоть было обидно, такой путь прошли, в Забалканье города и сёла освобождали, казалось бы, дорогу на Адрианополь проложили... Но все понимали, когда Дунайская армия завязла под Плевной, никакого пополнения ждать не приходится. Отряд может надеяться только на собственные силы.
Какой дорогой поведёт их генерал Гурко? К Шипке два пути, назад на Хайнкиейский перевал либо по тылам противника, врага, во много раз превышающего Передовой отряд в силе...
Оставив после совещания генералов Нагловского, Рауха и Шувалова, Гурко, прежде чем начать разговор, прошёлся по комнате, потом остановился у карты. Подошли к карте остальные. Иосиф Владимирович потёр лоб:
— Господа, мы поставлены перед фактом. Я немало размышлял, из чего исходит Сулейман-паша? Убеждён, он знает, что нам предписано покинуть Забалканье, но как мы уйдём, Сулейман гадает. Скорее всего, он склонен думать, Что Передовой отряд будет возвращаться проложенной дорогой, на Хайнкией, где нас подстерегают многочисленные таборы. Но, господа, мы изберём иной путь. Мы будем прокладывать дорогу к Шипке ту, в какую не очень верит Сулейман-паша. И мы пробьёмся, одновременно нанося удары по противнику.
Главнокомандующий Дунайской армией великий князь Николай Николаевич не ожидал такого поворота событий. Удачно начатый Забалканский поход Передового отряда, суливший повторить урок прошлой русско-турецкой войны, набег генерала Дибича на Адрианополь, не увенчался успехом, вызвав неудовольствие императора.
Виновен ли в том генерал Гурко? Нет, он сделал всё возможное для наступления в глубь Забайкалья, но малочисленность Передового отряда не позволила развить наступление. Гурко нуждался в поддержке главных сил, а их приковала Плевна.
Военный министр Милютин, побывав под. Плевной, пришёл к заключению: первый и второй штурм проведены без должной разведки ив этом виновны и главнокомандующий, и главный штаб Дунайской армии.
Они исходили из ложного мнения, что само количественное превосходство русской армий на этом направлении — залог успеха.
Возвратившись в Главную квартиру, Милютин пригласил генерала Непокойчицкого:
— Артур Адамович, не считаете ли вы, что при сложившейся ситуации, дабы не положить российских солдат, правильно будет основательно подготовиться?
Непокойчицкий легко согласился, пообещав убедить в этом главнокомандующего.
Разговор, и довольно нелюбезный, между начальником штаба и великим князем случился на следующий день.
— Мне кажется, вы, Артур Адамович, заразились духом военного министра.
— Помилуйте, ваше высочество, вам прекрасно известно моё нелюбезное отношение к Дмитрию Алексеевичу, но в данном вопросе, считаю, он прав.
— Я обещал моему державному брату взять Плевну в, августе и не мешкая. А уж затем перебросить в Забалканье главные силы армии и мы покончим с войной в этом году. Вы же, Артур Адамович, вместе с военным министром хотите затянуть боевые действия.
— Ваше высочество, хорошо, если третий штурм будет успешным, а как постигнет неудача? Государь с нас спросит. Нет, лучше обложим Плевну и принудим Османа сложить оружие...
После отхода Передового отряда от Старой Загоры Главный штаб был озабочен Шипкинским перевалом, ну как Сулейман-паша прорвётся к Плевне и соединится с Османом? Потому и была поставлена перед Гурко задача вывести отряд к Шипке...
— Артур Адамович, я главнокомандующий и позвольте мне решать, быть ли третьему штурму. В одном убеждён, с имеющимися силами мы в состоянии одолеть и Сулейман-пашу, и Османа-Нури. И попрошу вас, генерал, подобных советов мне не давать.
Непокойчицкий поклоном головы дал понять, он извлёк урок.
Передовой отряд шёл к Шипке стремительно; Переход были длинными, а отдыхи короткими. Даже ночных привалов не делали. Надо было отрываться от преследования то Реуф-паши, то Халюсси-паши.
Встречавшиеся по пути таборы опрокидывали чаще всего штыковыми ударами. И тогда генерал Гурко бросался на неприятеля в первых рядах. Призывал:
— Вперёд, братцы, вперёд!
Нередко пускали наперёд кавалерию. И снова Гурко в седле, с обнажённой саблей. Когда путь преграждали укрепления, на рысях выезжали пушки, вели беглый огонь и тут же шла в штыковую пехота.
За Передовым отрядом гнались и Реуф-паша, и Халюсси-паша, но Гурко ускользал, генерал знал: его могут настигнуть крупные соединения противника и тогда неизбежны огромные потери.
Отряд забыл про усталость. Сам Иосиф Владимирович дремал в седле.
Однажды и сон в седле увидел. И был он такой сладкий, потому как очутился в родительской усадьбе, детские годы... Всю ночь шёл тихий, тёплый дождь. Он монотонно барабанил по черепичной крыше, вдосталь напитал землю... В такую пору матушка говорила, грибной дождь.
И если он, Иосиф, отправлялся по грибы, то с ним шла и дворовая девка Катерина, мягкая, как пампушка. Она звала его барчонком...
Он, Иосиф, любил собирать грибы, ходить в лес, слушать перекличку птиц...
Пробудился Гурко; он в седле, и конь идёт иноходью. Усмехнулся, сон, а будто наяву всё было... Рядом денщик Василий рысит. Повернулся к нему Гурко, спросил:
— Ты, Василий, по грибы хаживал? Денщик на генерала посмотрел удивлённо:
— Ваш благородь, аль мужицкое дело грибное? То девкам в радость.