Под сводами высокой лжи

Ветер Андрей

– Ой, слушай! Кажется, наш рейс объявляют.

– Наконец-то! Я уж начал думал, что придётся здесь издохнуть…

Самолёт оказался наполовину пустой, и многие пассажиры заняли по два-три места, с наслаждением вытянувшись на свободных креслах, как на кроватях. Таня выпила холодной газированной воды и сразу уснула. Юрий укрыл ей ноги пледом и, заказав себе бутылку вина, устроился рядышком. Лететь предстояло долго, но спать не хотелось, поэтому он достал блокнот и принялся делать пометки. Ровный гул двигателей успокаивал, ничто

не отвлекало…

Когда самолёт совершил посадку, Юра с изумлением обнаружил, что исписал мелким почерком почти все листы. Так продуктивно он давно не работал.

– Малыш, мы в Москве, – он осторожно потрепал Таню по голове.

– Я ещё немного, я попозже… – пробормотала она.

– Вставай, – Полётов заставил её проснуться. Татьяна поднялась с трудом и пожаловалась:

– Качает…

Выйдя из здания аэропорта, Юрий взял такси. Время шло к полуночи, поэтому до Москвы добрались быстро, по освещенным рекламными огнями улицам промчались стремительно, оставляя за собой шлейф вьющейся мокрой пыли, поднятой с залитого лужами асфальта.

Дома Таня опять быстро уснула, безвольно запрокинув голову и разметав руки. Юра долго стоял возле кровати, с беспокойством глядя на измученное любимое лицо. Только сейчас он заметил, насколько оно изменилось за последние несколько часов: глаза изрядно заплыли, щёки обмякли, губы вяло обвисли, лоб покрылся красными пятнами. Если бы Полётов увидел это лицо на фотографии, то не узнал бы Татьяну.

«Устала. Смертельно устала. Может, ей нельзя в такой климат? Чёрт возьми, она никогда не выглядела так ужасно! Будто мёртвая… И зачем только мы поехали? Отдыхать? Кому нужен такой отдых, если после него смертельная усталость?»

Он выключил свет в спальне и прошёл на кухню, стараясь двигаться бесшумно. В холодильнике стояла початая бутылка водки. Он наполнил рюмку до краёв и медленно выпил её содержимое. Ледяной напиток побежал вниз по телу, пустил в стороны жгучие морозные лучи, которые тут же сменялись тёплыми волнами. Полётов налил вторую рюмку и снова выпил. В животе стало горячо.

«Надо вздремнуть».

Он быстро разделся и вернулся в спальню. Таня никак не отреагировала на его появление…

Она открыла глаза только к полудню. Взгляд её был тяжёлым, лицо казалось ещё больше оплывшим, чем вчера.

– Не выспалась? – спросил Юрий.

Таня молча обвела глазами комнату и протянула Юрию вялую руку. Он пожал её.

– Может, поспишь ещё? Она покачала головой:

– Нет. Тошнит…

А через час она попросила тазик, и её начало рвать.

– Уйди, – отгоняла она Юрия. – Оставь меня! Не трогай! Я сама.

Он растерянно топтался поблизости, садился на пол, бережно придерживал руками Тане голову, протирал её влажным полотенцем, уходил, ополаскивал таз и опять возвращался.

«Что за напасть такая?»

Он вызвал врача, но пришедшая пожилая женщина лишь сказала:

– Возможно, отравление. Сдайте анализ кала. И кровь тоже проверьте. А может быть, это просто резкая перемена климата. Не беспокойтесь. Это пройдёт.

И ушла.

Временами Тане становилось лучше. Тогда она пыталась улыбнуться, но улыбка получалась вымученной.

– Я немного вздремну. Ты иди, работай, милый. Не сиди возле меня, – бормотала она, отталкивая Полётова. – Иди к себе в комнату, пожалуйста, пиши, пиши…

– Малыш, я не могу… Вот когда поднимешься на ноги…

– Нет, иди. Если что-то понадобится, я позову… Сделай мне приятное. Когда я встану, дай прочитать всё, что у тебя написано… Ладно?

– Хорошо.

Юрий неохотно уходил в свою комнату и садился за компьютер. Работать не получалось. Он тупо смотрел на клавиши и вслушивался в звуки, доносившиеся из спальни. А через час неведомый приступ снова начинал терзать Таню, подкатывали рвотные спазмы, и Полёто-ву оставалось лишь беспомощно смотреть на мучения любимого человека.

К вечеру Таня почувствовала, что её организм наконец расслабился. Тугая внутренняя струна, державшая всё тело в невыносимом напряжении и выворачивавшая наизнанку, исчезла. Головная боль, от которой едва не лопнул череп, отступила. Опухшими губами Таня отхлебнула холодной воды и шепнула:

– Спать…

По щеке её пробежала слеза.

«Господи, – думал Полётов, – за что же нам даются такие испытания? Что мы должны обнаружить в себе, пройдя через это? Осознать собственное бессилие? Понять свою ничтожность? Увидеть, что мы ничего собой не представляем, несмотря на огромный багаж знаний? Ведь вот случилась беда, а я сидел и не мог ничего сделать. Чувствовал себя младенцем, оторванным от матери и выброшенным в ночную пустыню».

Он опустился на кровать рядом с Таней и осторожно, едва прикасаясь к ней, погладил её по голове.

«Спи, пожалуйста, спи крепко и выздоравливай. Нет ничего хуже в жизни, чем видеть страдания близкого человека. Спи, малыш, отдыхай, набирайся сил»…

– Юр…

Её голос звучал тихо.

Полётов вздрогнул. События предыдущего дня восстановились в памяти не сразу. «Уснул! Чёрт возьми! Уснул!» Он поднялся на локтях и посмотрел на Таню.

– Ты как?

– Во рту горечь.

– Это после вчерашней рвоты.

– Принеси мне, пожалуйста, стаканчик с водой, – слабо попросила она. – Хочу прополоскать рот.

– Давай я помогу тебе до ванны дойти. Умоешься нормально.

– Нет, нет, я здесь, – она утомлённо прикрыла глаза. – Я в тазик сплюну. Пока не хочу никуда идти. – Увидев беспокойство на лице Юрия, добавила: – Я совсем в порядке. Только слабость. Милый мой, не беспокойся…

К обеду она уже сидела в кровати. Лицо осунулось, жуткие отёки под глазами исчезли. – Я чертовски устала…

– Ещё бы.

– Пробуждается аппетит, – улыбнулась она. – Хочется пожевать чего-нибудь.