Под твоей защитой
Шрифт:
Хантер отправился прямиком в свой дом, стоявший в конце пыльной дороги, окаймленной зарослями древовидной полыни. Одинокая сосна, росшая возле дома, была привезена и посажена здесь много лет назад. Никакие попытки выполоть полынь не давали результата. В этой борьбе за существование было что-то вдохновляющее. Это лучше, чем получать все на серебряном подносе.
Родной дом. Хантер со вздохом вылез из джипа. Вот поспит часика два и появится на пороге кабинета Ортеги. После того как он вернул Холлоуэю деньги, ему нужна была работа.
«Ты еще вернешься… скорее, чем думаешь…» – Опомнились ему слова Ортеги.
В доме не было еды. Приняв утром душ, Дженни натянула джинсы, надела пуловер с длинным рукавом и теплую куртку. Санта-Фе был расположен на высоте семи тысяч футов над уровнем моря, и воздух здесь был холодный, несмотря на то, что наступила календарная весна.
Дверь в комнату Роули была все еще плотно закрыта. Она прошла мимо и, уже вынимая ключи из сумочки, услышала, как зазвонил телефон. Она быстро вернулась к двери Роули, который тихо произнес: «Алло».
– Роули! – крикнула она через дверь.
– Я взял трубку, – сказал он в ответ.
Дженни отошла от двери. Может, это Брендон? Или какой-нибудь другой его приятель, которому Роули дал этот номер телефона?
Неужели это Трой?
Она невольно вздрогнула. У Троя был сотовый телефон. Возможно, его появление в ее отсутствие объяснялось тем, что он звонил Роули и узнавал, дома ли она, а потом приходил в квартиру, как только ее машина скрывалась за углом? А поскольку Хантер признался, что в течение последних нескольких дней вел наблюдение за ней, а не за Роули, то его просто могло не оказаться на месте, когда заходил Трой.
Или Роули сам позвонил Трою? При этой мысли у нее сжалось сердце.
– Это твой отец? Если это он, то я хочу поговорить с ним! – снова крикнула она.
– Мне надо идти, – услышала она голос сына.
– Роули!
– Я разговариваю по телефону.
– Это Трой? – Молчание.
– Будь так любезен, – сказала она, поворачивая дверную ручку и открывая комнату. – Можешь сколько угодно злиться на меня, но веди себя, как положено человеку. Знай, что Трой – большой мастер играть в разные игры.
Ты попался на его удочку, потому что ничего о нем не знаешь. Будь осторожен. – Она судорожно глотнула воздух. – Я люблю тебя. И умышленно никогда не причиню тебе боли.
Он открыл было рот, чтобы возразить, но она покачала головой, не дав ему заговорить.
– Я знаю, что не сказала тебе о нем. Я сама не была уверена, где он находится. Мне не хотелось знать. Он бил меня, Роули. Можешь это понять?
– Мама… – пытаясь привстать, ошеломленно произнес он.
– Не верь ему. Не позволяй причинить себе боль. Я не могу видеть его. Ты меня понимаешь? – дрожащим голосом, чуть не плача, спросила она.
– Может быть… может, он не хотел, а так получилось? – произнес Роули, не в состоянии воспринимать ничего плохого об отце, неожиданно появившемся в его жизни. – Или тебе показалось? – с мольбой в голосе произнес он.
Она взглянула на него. Он не мог понять этого. И не хотел. А она не знала, что делать. Поэтому она лишь вздохнула и сказала:
– Я ухожу в магазин и скоро вернусь.
– Мама…
– Я слишком устала, чтобы продолжать этот разговор. – Она направилась к своему «вольво».
Предательство Роули больно задело ее. Было очень, очень обидно. Но ему всего пятнадцать лет. Мальчишка. И больше всего на свете ему хотелось иметь отца, а она этого не учла, хотя могла бы и догадаться. Он, казалось, был намерен игнорировать правду, даже если она касалась того, что с ней сделал Трой. Она не думала, что можно было расстроиться еще сильнее, но горький опыт научил ее, что у боли эмоциональной существует множество уровней. Дети могут ранить, даже не думая об этом.
Разве ей мало того, что Трой снова появился в ее жизни? Разве не достаточно она наказана за то, что скрывала от Роули правду?
Купив продукты, она вернулась домой, а когда затянула в пакеты, подумала, что по ошибке взяла чужие покупки. Она не могла вспомнить, зачем брала то, что находилось внутри пакетов.
– Мама? – окликнул ее Роули с другого конца холла. На нем была бейсбольная шапочка, которая затеняла его лицо. – Я перезвонил ему и сообщил то, что сказала ты.
– Ты звонил Трою? – Дженни, чтобы удержаться на ногах, оперлась на конторку.
– Он говорит, что это была ошибка. Что извинился перед тобой. Что вы спорили, и он толкнул тебя, или ты толкнула его… или что-то в этом роде… – Он стоял, засунув руки в карманы и втянув голову в плечи. – Примерно так было дело?
Он взглянул на нее, желая и боясь получить ответ. Дженни не знала, что и сказать.
– Он сожалеет до сих пор, – добавил Роули. – Он хочет, чтобы между вами снова наладились отношения.
– Иногда нельзя повернуть назад, – попыталась Дженни уйти от прямого ответа. Роули идеализирует отца и едва ли способен воспринять правду о нем. Ей было известно, как ловко умеет Трой манипулировать людьми и сваливать свою вину на других. – В отношениях между нами слишком много проблем.
– Ну, может быть, не сразу, со временем…
– Никогда, Роули, – тихо проговорила она.
Он хотел было сказать что-то еще, но тут раздался звонок в дверь, напугавший их обоих. Дженни подбежала к двери, чтобы посмотреть в глазок, и с облегчением и радостью увидела Хантера. Распахнув дверь, она чуть не бросилась в его объятия, но этому помешал Бенни, который, проскользнув между ними, принялся громко лаять.
– Бенни! – закричал Роули, от неожиданности раскрыв рот. Опустившись на колени, он обнял шелковистую голову пса, а Бенни принялся облизывать его, тяжело дыша и радостно виляя хвостом. – Что он здесь делает?