Под венец на автопилоте
Шрифт:
– Юль, девочка… ты как?.. Да отвалите вы от человека!!! – рычал он на администратора, который тыкал ваткой с нашатырем то себе в нос, то Юльке. – Ярослав!! Немедленно забирай Машу и вези ее домой!! Давай быстрее! Юля… пропади пропадом эти все споры!.. Серега! Подгони мою машину к подъезду!! Дайте пройти!! Олег Иваныч! Нашу одежду к моей машине!!
«А Ларский-то здесь тоже не новичок», – успела подумать Юлька, видя, с какой уверенностью общается он с персоналом.
А Феликс уже схватил Юльку на руки и понес из ресторана. Юлька и сама могла бы дойти – она уже весьма неплохо себя чувствовала, но здраво рассудила, что сегодня имеет право покоиться на любимых руках, пусть
Бережно усадив девушку в машину, Феликс прикрыл ее своей дубленкой, и Юлька заново чуть не лишилась чувств – от этой мужской шубы так приятно пахло невыносимым Ларским! И сам он с такой трепетной заботой возил влажной салфеткой по ее лицу, размазывая утонченный макияж, и тыкал стаканом с минералкой, что немедленно захотелось зареветь.
– Юль… – каким-то приглушенным, взволнованным голосом проговорил он. – Ты как? Ты нормально себя чувствуешь?
Юлька приподнялась, глянула в зеркало дальнего вида – внешность, конечно, пострадала, но совсем немного. Сейчас ее плечо почти уткнулось в щеку Ларского и тот сбился с дыхания от ее близости.
Теперь уже и она томно посмотрела на Феликса, чуть придержала дыхание, и Ларский приготовился услышать самое сокровенное.
– Ты про какой спор говорил? – совсем не то, чего он ждал, вдруг спросила Юлька.
Феликс промычал и забормотал что-то нечленораздельное:
– Юль… ты это… нну… не бери в голову… да тут…
– Ты что – спорил? – уставилась на него девушка более сурово. – Говори честно! Спорил?
– Да! – быстро ответил Феликс. – Только это был не спор… Ну, я не на тебя спорил… Вернее, на тебя, но это был не спор… Ну как тебе объяснить…
У Юльки снова перед глазами все качнулось. Ни фига себе! Дожилась! Хорошо хоть в рулетку не проиграл! И значит, все его вот эти ухаживания, взгляды… Какой кошмар!
– Юля, да ты не то подумала! – схватил ее за руки Феликс. – Понимаешь, я все время воспитывал Машку, чтобы она никому не завидовала! Нет, она и так не завидовала, но я все равно воспитывал… Я всегда ей говорил… Понимаешь, я не переношу маменькиных сынков! И дочек, конечно! Ну те, которые под богатым родительским крылышком! Да я всегда был уверен, что все они гроша ломаного не стоят! Сами ведь ни фига!.. Циничные, наглые, самодовольные, к их ногам брошен весь мир, и через тебя они переступают, будто через дохлую кошку! Ты же в их глазах – ничто! Нищета! Ну не попадались мне порядочные детки богатых родителей! А тут еще Машкин ухарь, который ее в бордель чуть не утащил! Он тоже сынок богатеньких родителей… О-очень богатеньких! Он ведь столько наших девчонок за границу продал! Некоторых до сих пор не нашли. Матери тех бедолаг ночей спать не могут, все инстанции по двадцать раз… И ты думаешь, его как-то наказали?! Закрыли дело за отсутствием состава преступления! Свидетелей – туча! Пострадавшие – вот они! А преступления нет! А все потому, что денег родители за сынка столько отвалили! Значит – им все можно?
Феликс разошелся не на шутку. Глаза его метали синие молнии, губы презрительно кривились, а рука сама собой шарила в поисках пачки сигарет.
– И ведь эта Маша!.. А я ей говорил, что все эти нувориши ищут пару себе под стать! На кой черт им себя нищетой пачкать, когда и на браке можно немало заработать! Ну из разных мы социальных слоев, и ничего тут не поделаешь! А Маша спорила! Она считала, что все зависит от человека! Что, мол, неважно, в какой финансовой среде рос ребенок… Ну, дурочка, что тут говорить… А потом узнала о тебе и сказала, что я обязательно должен с тобой познакомиться, что ты – нормальная, умная, красивая, хоть и папа с мамой у тебя имущие… а я не верил – спорил, упирался! А тут еще и у Машки какие-то заскоки с замужеством, все никак не могла забыть своего дружка придурочного – ей замуж самое время, а она бояться начала… Машка настояла, чтобы я отвел ее к тебе на прием, ну заодно и познакомился… Даже придумала, если она выиграет… если она окажется права, я сразу нашу квартиру разменяю и ей в полное распоряжение! Да я б и так с квартирой-то, только очень боялся, что ее опять куда-нибудь к богатенькому Буратино потянет! Это она нас познакомила с тобой…
– Ну и как? – ледяным тоном спросила Юлька. – Познакомился?
Ларский уронил голову на свои руки:
– Какой на фиг познакомился… Влюбился, как дурак.
Юлька презрительно дернула губой:
– Как говорят у нас в Одессе – я с вас смеюсь! Хватит, Феля, истерик! Проспорил – плати сестренке. Или хаты жалко? Ты мне знаешь сейчас кого напоминаешь? Старую вредную старуху. Вот сидит она на скамеечке, и весь свет ей не мил – тот моложе ее, этот здоровьем обошел, а вон тот, сволочь такая, денег имеет немерено! И исходит эта милая старушка черной желчью. Другие бабуси с внучатами гуляют, птичками, цветочками любуются, собачек подкармливают, газетки продают, чтобы старость свою скрасить да на людях побыть, а старуха только чернеет. Так и ты – старая, вредная старуха! Ты же молодой мужик! Сильный! Тебе ли ковыряться в том, кто богатенький сынок, кто бедненький! Ты же взрослый мужик, а все сынкам завидуешь!! Сделай своего сынка богатеньким или слабо?
Феликс медленно поднял лицо. Желваки его так бегали, будто он набрал полный рот мышей.
– Ты со мной, Юля, так не говори… – сверкнул он синевой. – Я, Юля, сам знаю, кого мне делать… Это я Машку свою воспитывал, чтобы она, дурочка, на чужое добро не зарилась. А с тобой… я и не знал, что так влипну по-дурацки. И если…
Юлька не стала его больше слушать. Она вдруг поняла, что сейчас уже не выдержит, разревется прямо в его дубленку. Она ухватила свою шубку и распахнула дверцу.
– Юля!!!
Ее машина находилась на стоянке «Веселой Обезьяны», она не хотела ее сегодня брать, но больше укрыться от людей ей было негде. А видеть не хотелось никого. Совсем!
Первым делом, что она сделала, вернувшись домой, – отключила все телефоны, после чего напилась успокоительного чая и плюхнулась в горячую ванну.
В голову стали приходить сомнительные мысли – ну и что случилось? Ну, поспорили великовозрастные дитяти, главное же, что он все равно влюбился. По-настоящему, она же сама это видела…
Какое там к черту – влюбился! Из-за своей сестренки никого вокруг не видит! Юлька столько времени на них потратила, сил, а они, оказывается – спо-о-орили!! Забавами тешились! И ведь что обидно – никакая она для них не Юлька Григорьева была, а простенько так – богатенькая дочка! Хрен с ними, с твоими переживаниями, чувствами, с твоими душевными качествами – богатенькая, значит, дрянь! Вот пускай теперь сидит со своей припадочной сестрицей! Она ни одного, ни другого больше даже видеть не хочет!..
Когда Юлька уснула, она и сама не заметила.
Проснулась она с тяжким сердцем и гудящей головой. Так и есть – переспала, стрелки часов показывали половину второго дня. Настроение было гаже некуда. Конечно, о работе не могло быть и речи – как ей работать, если рядом с ней будет сидеть Маша?.. Юлька вдруг поняла, что не сможет дальше нормально жить, если немедленно же не переговорит с Машей Ларской. Ладно – Феликс, он мужик, что с него взять, но Маша! Она же ей подругой стала!
Юлька нашла в записной книжке адрес Ларских, накинула шубку и выскочила за дверь.