Под южными небесами. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Биарриц и Мадрид
Шрифт:
– Всемирный винный город. При громадной реке город… У нас билеты проездные действительны на пять дней. Остановились бы, так, по крайности, настоящего бордо попробовали.
– А я вот винных-то этих городов и боюсь, когда с тобой путешествую. Бордо… Пожалуйста, ты эту Борду выкинь из головы.
– Да ведь я ежели говорю, то говорю для самообразования. Путешествие – это самообразование… – доказывал Николай Иванович.
Часы по парижскому времени показывали девять часов тридцать пять минут. Кондуктор провозгласил приглашение садиться в вагоны и стал захлопывать дверцы вагонов, запирая их
Глафира Семеновна перекрестилась.
– Давнишняя моя мечта исполняется. Я еду в Биарриц на морские купания.
3
Поезд-экспресс, постепенно ускоряя ход, вышел из пределов Парижа и несся вовсю, мелькая мимо полустанков, около которых ютились красивые дачные домики парижан, огороженные каменными заборами. С высоты поезда за заборами виднелись садики с фруктовыми деревьями и другими насаждениями, огородики с овощами. Попадались фермы с скученными хозяйственными постройками, пасущиеся на миниатюрных лужках коровы и козы, привязанные на веревках за рога к деревьям, фермерские работники, работающие в синих блузах и колпаках. Некоторые из рабочих, заслыша несшийся на всех парах поезд, переставали работать, втыкали заступы в землю и, уперев руки в бока, тупо смотрели на мелькающие мимо них вагоны. Из придорожных канав вылетали утки, испуганные шумом. Погода стояла прекрасная, солнечная, а потому чуть ли не в каждом домишке сушили белье. Белье сушилось на протянутых веревках, на оголенных от листьев фруктовых деревьях, на балконах и иногда даже на черепичных крышах. Николай Иванович смотрел в окно и воскликнул:
– Да что, они по команде все стирали, что ли! В каждом домишке стирка.
Вскоре, однако, однообразные, хоть и ласкающие взоры, виды приелись. Николай Иванович перестал смотреть в окно и, вооружившись пенсне, снова стал рассматривать карту Франции, приложенную к путеводителю. Смотрел он в карту долго. Тряска вагона мешала ему читать мелкие надписи городов. Но вдруг лицо его прояснилось, и он произнес:
– Мимо каких знаменитых городов-то мы поедем!
– Мимо каких? – задала вопрос Глафира Семеновна, от нечего делать кушавшая шоколадные лепешки из коробки.
– Да мимо Бордо, мимо Ньюи, Медока… Все они тут. Наверное, и Шато-Марго тут, и Сан-Жюльен…
– А чем они знамениты, эти города?..
– Бог мой! Чем они знамениты… Да неужели ты не знаешь?.. А еще в хорошем пансионе училась. Ньюи, Медок, Марго, Лафит – это все винные города.
– Какие?
– Винные… Где вино делают.
– Тьфу ты! А я думала, чем же они знамениты! Да разве девиц в пансионе про винные города учат? Я думаю, и у мальчиков-то эти города из географии их вычеркивают.
– Нет, у нас учили. Про все хмельные города учили. Я и посейчас помню, где Херес в испанской земле лежит. У меня в карте, когда я учился, он был даже красными чернилами обведен.
– Хвастайся! Хвастайся! Разве это хорошо? – сказала мужу Глафира Семеновна.
Николай Иванович продолжал разглядывать карту.
– Бордо, Ньюи, Медок… Когда еще в другой раз будем в этих краях – неизвестно. А теперь едем почти что мимо – и вдруг не заехать!
– Опять? И из головы
– Да я так, я ничего… А только, согласись сама, быть у самого источника виноделия и не испробовать на месте – непростительно. Ты женщина молодая, любознательная.
– Пожалуйста, не заговаривайте мне зубы! – строго сказала жена. – Едем мы в Биарриц, и никуда я не сверну до Биаррица… а тем более в хмельные города.
– Батюшки! И Коньяк тут! – воскликнул Николай Иванович, ткнув пальцем в карту. – Глаша! Коньяк! Вот он, не доезжая Бордо, вправо от железной дороги лежит. Знаменитый Коньяк, вылечивший столько лиц во время холеры… Коньяк… Скажи на милость… Ты, душечка, и сама им, кажется, лечилась столько раз от живота? – обратился он к жене.
– Оставь меня, пожалуйста, в покое! Не уговаривай. Никуда я не сверну. Выбрал самый хмельный город и хочет туда свернуть…
– Допустим, что он очень хмельной… но ведь я не ради пьянства хотел бы в нем побывать и посмотреть, как вино делают, а только для самообразования…
– Знаю я твое самообразование!
– Для культуры… И главное, как близко от железной дороги этот самый Коньяк. Чуть-чуть в сторону… Сама же ты стоишь за культуру и прогресс…
– Никуда мы не свернем с дороги… – отрезала Глафира Семеновна.
– Да хорошо, хорошо… Слышу я… Но ты посмотри, Глаша, как это близко от железной дороги.
Николай Иванович протянул жене книгу с картой, но та вышибла у него книгу из рук. Он крякнул и стал поднимать с пола книгу.
В это время отворилась дверь купе и на пороге остановился молодой человек в коричневом пиджаке с позументом на воротнике, с карандашом за ухом и в фуражке с надписью по-французски: ресторан. Он говорил что-то по-французски. Из речи его супруги поняли только два слова: дежене и дине.
– Как?! С нами едет ресторан! – воскликнул Николай Иванович, оживившись. – Глаша! Ресторан! Вот это сюрприз.
– Я говорила тебе, что есть ресторан, – кивнула ему супруга.
– Me коман донк ресторан? – обратился было к гарсону по-французски Николай Иванович, но тут же сбился, не находя французских слов для дальнейшей речи. – Глаша, спроси у него: коман донк ресторан в поезде, если поезд без гармонии? Как же в вагон-ресторан-то попасть из нашего вагона, если прохода нет?
Начала спрашивать ресторанного гарсона Глафира Семеновна по-французски и тоже сбилась. Гарсон между тем совал билеты на завтрак и разъяснял по-французски, на каких станциях и в какие часы супруги могут выйти из своего вагона во время остановки поезда и пересесть в вагон-ресторан. Билеты были красного цвета и голубые, так как всех желающих завтракать ресторан мог накормить не сразу, а в две смены.
– Лежене? – спросила гарсона Глафира Семеновна и сказала мужу: – Что ж, возьмем два билета на завтрак. Ведь уж если он предлагает билеты, то как-нибудь перетащит нас из нашего вагона в вагон-ресторан.
– Непременно возьмем. Нельзя же не пивши, не евши целые сутки в поезде мчаться. Погибнешь… – радостно отвечал супруг. – Но какие же билеты взять: красные или голубые?
– Да уж бери, какие дороже, чтобы кошатиной не накормили. Кель при? – задала гарсону вопрос Глафира Семеновна, указывая на голубой билет.