Под защитой твоей тьмы
Шрифт:
Мне становится до дрожи страшно. Но, всё же, я делаю неуверенный шаг назад.
– Рин… - зовёт меня Мора. Но я бросаю на неё умоляющий взгляд, поднося к губам палец.
Ты однажды позволила Мартану услышать мои слова, которые не предназначалось для его ушей. Так позволь сейчас мне… убедиться, что я ошибаюсь. Я так хочу в этом убедиться.
Демонесса, неодобрительно нахмурившись, отступает.
Что-то похожее со мной уже было. Я стояла у приоткрытой двери и слушала, как двое говорят обо мне. Но если тогда, в первый раз, Мартан разговаривал с королём, то сейчас…
– Март, любимый, зачем тебе сдалась эта девчонка? Я думала, между нами всё решено. Приехала к тебе. А тут эта помолвка. Что это за глупые игры? — слышу я насмешливый голос Ксандры.
И мысленно молюсь всем богам.
Пожалуйста, пусть он скажет, что выбрал меня. Пусть он скажет, что между ними ничего нет и не было. Пусть развеет эту ужасную ложь. Я же люблю его всем сердцем. Я не переживу, если он предаст.
Но, видимо, в этот день моим мольбам не суждено быть услышанными.
– Сани, прекрати, - раздаётся слегка ироничный ответ Мартана. — Не думал, что ты настолько ревнивая. Этот брак ничего для нас не поменяет. Ты по-прежнему остаёшься для меня той, кого я действительно люблю. А крошка принцесса нужна мне совсем для другого. Точнее, нам нужна.
– Нам? — удивлённо тянет демонесса.
– Да, нам. Тебе же понравилось в Линденоте? Поезжай пока к моему отцу, как мы и договаривались, доложи ему то, что я велел, разорви ваш с ним уговор. А когда вернёшься я буду здесь уже полноправным хозяином и лордом всех этих земель. Моя скромная жёнушка будет тихо заниматься домашними делами, а настоящей леди Линденота станешь именно ты. Если захочешь, сможем даже приобщить её к нашим играм.
– Хм, мне нравится твой план. И я, пожалуй, действительно не прочь попробовать эту недотрогу, - лукаво мурлычет Ксандра и до меня доносятся весьма характерные звуки, от которых к горлу подкатывает тошнота и завтрак просится наружу.
Чувствуя, как немеют руки и ноги, как темнеет в глазах от боли, я всё же делаю ещё один, последний шаг. Просто, чтобы убедится. Словно со стороны вижу, как поднимается моя рука, толкая дверную створку. Та с тихим скрипом открывается. Воздух сгорает в груди. Всего в паре метров от меня мужчина, которому я отдала своё сердце, отрыла душу и вверила свою судьбу, с нескрываемой жадной страстью целует другую женщину.
Чувствуя себя так, будто меня выпотрошили изнутри, я молча опускаю руки. Деревянное тело отшатывается. Кажется, я пячусь. Шаг за шагом. Кажется, наталкиваюсь на Мору.
– Рин, подожди, - хватает она меня за плечи. — Это какой-то бред.
– Не бред. Ты тоже это слышала, - возражаю помертвевшим голосом, отворачиваясь.
Кажется, ещё немного и я просто не выдержу, упаду замертво. Разве можно жить, когда сердце вырывают из груди, пробив в ней бездонную дыру?
Поэтому больше ничего не слушаю. Разворачиваюсь и бегу прочь, не разбирая дороги.
– Мышонок, постой. Ты всё неправильно поняла, - слышу позади голос Мартана. Это чудовищное в своей банальности оправдание словно раскалённой плетью проходится по моим обнажённым нервам, и я, мотнув головой, бросаюсь бежать ещё быстрее.
Ничего не хочу слышать. Ничего не хочу знать. Я достаточно увидела и услышала.
– Ну знаешь, Март!
– рычит Мора. — Я такого от тебя не ожидала. Ты что за хрень сейчас нёс?
Это последнее, что я различаю, прежде чем скрыться за поворотом.
В галерее мои шаги гулким эхом несутся впереди. Позади слышатся чьи-то крики и ругань.
Плевать. На всё плевать.
Переход остаётся позади. Пара залов, служебные коридоры. Я сама не замечаю, куда сворачиваю. Не знаю, куда бегу, распугивая слуг. Пока не выскакиваю внезапно на задний дворик. Взгляд натыкается на невысокий каменный заборчик, за которым раскинулся небольшой сад. Мамин. В противоположном его конце возвышается наш семейный склеп. Именно туда мне сейчас безумно хочется. Спрятаться. Побыть одной.
Из груди вырывается судорожный всхлип. Там мама. Она была права. Во всём была права.
Нельзя нам любить. Благословенные дочери Пресветлой на самом деле прокляты.
Практически не ощущая холода, я поспешно иду к открытой калитке. Потом по расчищенной от снега дорожке… ловя себя на нереально приземлённой мысли, что нужно будет обязательно поблагодарить садовника за то, как он так исправно выполняет свои обязанности.
Склеп встречает меня морозной тишиной и сизым сумраком, в котором утопают уходящие вниз ступеньки. Выдохнув облачко пара, прикрываю за собой дверь и начинаю осторожно спускаться. На стенах тут же вспыхивают уже знакомые мне кристаллы. Странно… разве во мне сейчас есть хоть капля света?
Но мысли всё же немного проясняются. И в голове теперь безумным хороводом начинают кружить остатки наивных надежд. А что, если это был не он? А что, если это обман? А что, если… если… если… Я могла бы предположить, что видела Ларуса-Етмара, а не Мартана. Что перевёртыш обхитрил всю защитную магическую сеть замка, созданную за эти два дня демонами, и каким-то невероятным образом пробрался сюда. Но с ним была Ксандра. Разве стала бы демонесса целоваться с перевёртышем? Разве знал бы он о том, куда она должна ехать, что кому говорить, и какие у них… игры?
Вспомнив это мерзкое слово, я резко вскидываю руку, прижимая ладонь ко рту, чтобы сдержать рвотный порыв. Из глаз брызжут слёзы. Богиня Пресветлая, как мне с этим жить?
Как он мог? За что так поступил со мной?
Рыдания стальными тисками сдавливают грудь, вырываясь оттуда судорожными всхлипами, некрасивыми, неприятными, словно раненое животное воет и скулит. И к тому моменту, как я спускаюсь в каменный зал склепа, сдерживаться больше нет ни малейших сил.
Мамин саркофаг нахожу уже буквально наощупь, по памяти, ничего не видя от пелены на глазах. И, уронив голову на холодный камень, наконец даю себе волю, горько оплакивая разбитое сердце и растоптанную душу.
Но в какой-то момент мне вдруг начинает чудиться, что рядом кто-то есть.
Испуганно вскинувшись, оглядываюсь вокруг и никого не вижу. Но всё равно чувствую. Я не одна в этом зале.
От тревоги и страха сердце начинает стучать всё быстрей и быстрей.
– Кто здесь? — выдавливаю из себя сиплый шёпот.
Тьма по углам сгущается настолько, что кажется матовой. Она движется, дышит, жаждет. И мне теперь чудятся везде чудовищные щупальца, готовые разорвать меня в клочья.
Как бы я не всматривалась, его появление всё равно застаёт меня врасплох. Высокая мужская фигура возникает буквально из ниоткуда, будто соткавшись из теней.