Под знаком Стрельца
Шрифт:
– Ну что вы! – воскликнул Шлом, опять замахал маленькими руками. – Мне так неудобно! Скажите, как вас зовут?
– Меня зовут Крис, – сказал один из андроидов.
– А меня Семен, – отозвался второй.
– Вы говорите почти без акцента, но уж очень необычные у вас имена! – признался Шлом. – Где вы их получили?
– Из каталога имен. Он хранится в наших сетях на планетах Аматэрасу и Уэнуку. Его послали двести лет назад с Земли, – ответил Крис.
– Мы выучили ваш язык, как только он стал нам известен, – сказал, в свою очередь, Семен. – На наших планетах совсем другой язык, он также происходит с Земли.
– Так значит, у вас ничего не менялось с тех пор, как андроиды прибыли на Альфу Центавра? – полюбопытствовал Шлом.
– Конечно, мы ничего не меняли, – ответил Крис.
Оба андроида были одинакового роста, повыше Шлома, с красивыми подтянутыми фигурами, с правильными чертами, светлыми вьющимися волосами и голубыми глазами. Жители Весты понимали, что они не являлись людьми, а были только на них похожи. Но для Шлома, который считал себя чересчур неказистым и непривлекательным, они казались воплощением человека, каким он и должен быть.
После восстановления сам он ничуть не изменился: был по-прежнему похож на большой розовый шар с маленькими несуразными ручками.
Даже несмотря на приобретенную в последнее время популярность, поклонниц у Шлома не прибавилось. Да и не было их никогда. «Столь уродливое существо, как я, обречено оставаться в одиночестве», – часто думал Шлом, впрочем, по-водолейски воспринимая свое неблагообразие. А с недавних пор, восприняв циркулирующие в инфосетях слухи, он немного дальше заходил в своих неожиданных мыслях и планах: «Если Ама запустит в производство регенераторы, то я попрошу себе новые руки и ноги, да и туловище, если это возможно. Вот только новую голову я не хочу!»
Между тем броневик подлетел к бункеру, где когда-то жил погибший Юл, и женщины выбрались наружу в гермокостюмах и прозрачных шлемах.
– Что мы скажем его отцу? – спросила Ама, помедлив перед люком.
– Скажем, что Юл сражался как герой, – ответила Гаэ по интегрированной связи.
– Это понятно. Но как объяснить, что мы не сможем восстановить Юла? – покачала головой Ама и нажала на выступ.
С шипением шлюз открылся и пропустил их внутрь. Втроем они сошли вниз по ступенькам – Гаэ, Ама и ее клон. Только они успели открыть шлемы, как увидели застывшего перед ними полноватого мужчину с клешнями вместо рук. Он был уже не молод, с седыми волосами и усами, с глубокими морщинами на лбу.
– Вы? – промолвил он, глядя на женщин.
– Мы прибыли вас поддержать. Юл сражался как герой, и нам всем невероятно жаль его потерять, – сказала Гаэ.
– Садитесь, – мужчина с клешнями показал на сиденье.
Женщины уселись, он устроился с ними рядом.
В наступившей тишине отец Юла сглотнул и проговорил:
– Я горжусь своим сыном! Но вы пока не можете его восстановить?
Ама помотала головой. Клон и Гаэ помотали головами вслед за ней. Женщины понимали, какой удар пережил этот уже немолодой мужчина и как тяжело ему жить одними воспоминаниями о погибшем сыне. Даже Тиша, знавшая Юла всего лишь месяцы, была убита горем до сих пор. А что говорить о том, кто вырастил его и отправил в опасное приключение? Юл сыграл большую роль в защите Весты, но неизвестно, увидит ли его вновь отец. Это покажут дальнейшие события в противоборстве с нейросетью. Пока существовала опасность очередной войны и не имелось уверенности, что противник окончательно побежден, люди не хотели рисковать. Даже если то был риск ради настоящего героя, каким, несомненно, представал Юл. Да что там говорить – было ясно, что скидку больше не сделают никому.
– Мой сын погиб, от него не осталось ничего, а я живее некуда! – в сердцах проговорил мужчина.
Гаэ встала и подошла к нему, нагнулась и взяла его за клешни.
– Ничего, не теряйте надежды! Сейчас у нас на счету каждый человек, и вы должны жить. А Юла мы восстановим при первой возможности, – произнесла она, посмотрев в глаза мужчины. – Как вас зовут?
– Гун.
– Красивое имя, – улыбнулась Гаэ. Она вдруг почувствовала, что мужчина ей верит и ждет от нее новых слов, будто хочет, чтобы она его успокаивала, говорила с ним, заботилась о нем. – Вы один живете?
– Да, жена умерла пару лет назад, – признался Гун.
Гаэ погладила красные мужские клешни и снова взглянула в его глаза.
– Вы полетите с нами? Мне так жалко вас!
– Не надо меня жалеть, – покачал головой Гун и снова громко сглотнул в наступившей тишине. Через мгновение он произнес: – Да, меня здесь уже ничего не держит. Я готов лететь с вами и помогать общему делу. За своего сына и за всех нас!
У него блестели глаза – от слез и прилива энергии. Больше они почти не говорили. Гун собрался за короткое время. Вчетвером они вышли из бункера, забрались в дисковый броневик и полетели в район Синих столбов.
Повсюду в мрачной атмосфере Весты зависали корабли, с каждым часом их число увеличивалось: андроиды направляли силы в помощь астероиду, главной задачей стала очистка биосферы от радиации. В отремонтированных бункерах и уцелевших башнях развернулись госпитали, где медицинскую помощь получали десятки тысяч раненых и изувеченных войной жителей Весты. В инфосетях активисты Движения сопротивления запустили инициативу «Искать, чтобы выжить». Движение пользовалось громадным влиянием, а цель заключалась в поиске оставшихся подразделений нейросети. Инициатива набирала множество голосов и ждала реализации.
Гигантский космолет с медиками и экипажем на борту готовился стартовать с астероида в направлении червоточины, а оттуда – к Земле. Космолет должен был прибыть к расположенной там секретной лаборатории, чтобы забрать останки живых людей, над которыми проводились чудовищные опыты. В первом отсеке ждал взлета генерал Фабус. Он потерял близких родственников, как и большинство жителей астероида, но не падал духом и верил в возможность вернуть потерянные жизни.
Вдруг створки отсека разошлись с еле слышным шуршанием. Когда Фабус обернулся на звук, его пробрала внезапная дрожь, а слова застыли на языке. На пороге показалась знакомая фигура. Он узнал вошедшего – это был генерал Руйб, который погиб в схватке с предателями накануне бомбардировки астероида.
Если бы Фабус сомневался, реальная ли фигура зашла в отсек, или это всего лишь виртуальное изображение, – пожалуй, тогда его шок оказался бы не столь явным. Но он ни на гран не сомневался в реальности Руйба. Шоком был живой генерал. Но каким образом?!
– Приветствую! – проговорил как ни в чем не бывало Руйб и, заметив странное оцепенение Фабуса, поспешил добавить: – Я был восстановлен сразу же, до анализа и принятия запретительного решения о восстановлении погибших. Отсканировали и вернули к жизни. Ама пояснила, что для меня сделали исключение: я первый и последний человек, а дальше все будет зависеть от нашей общей работы.