Под знаком Z (сборник)
Шрифт:
Кого он жрет? Крестного? Настя, не смотри, стой на месте, не шевелись! Ты сильная, ты не упадешь в обморок.
Тварь потопала прочь. Когда шаги стихли и вдалеке затрещали деревья, Геша с замирающим сердцем обернулся: Настенька стояла, зажмурившись и сжав кулаки, Костик тоже зажмурился. Бледный Греков таращился перед собой. Чуб пялился на красное пятно на поляне и дергал кадыком. Кровь, автомат и огнемет – все, что осталось от Крестного. Не нужно этого видеть Насте!
Греков не замечал ее, и Гена на негнущихся ногах подошел к девушке. Развернув за плечи, повел
– Все закончилось, оно ушло, – проговорил он, гладя Настю по волосам, как ребенка.
Наконец, Настя нашла в себе силы раскрыть глаза.
– Оно… он кого-то убил? Где Олег?!
Настя попыталась оттолкнуть Гену, но он не отпустил.
– Кого он убил?! – она оглянулась: – Олег?! Олег!
– Погиб Крестный, – проговорил Геша, отпуская ее.
И ошарашенно смолк, заглянув в ее глаза. Его даже затошнило от потрясения – жадный взгляд избалованного ребенка, которому сломали любимую игрушку. Ни сочувствия, ни страха… злость!
– Как – Крестный?! – возмутилась она. – А кто нас отсюда выведет? Вот попали так попали! Хоть в какой стороне Москва, ты знаешь?!
Гена отшатнулся.
– Как это случилось? – спросил Чуб у Грекова, который оттирал от крови поднятый автомат.
Греков вскинул бровь:
– Я, по-твоему, сильно приглядывался? Не повезло Крестному, вот и все. Надо выбираться отсюда, а ты из нас самый опытный. Пошли!
– Сам иди, если приспичило, – отмахнулся Чуб. – Лучше на месте остаться, подождать, пока «бродила» рассосется, а потом по своим же следам выбраться.
– Вот и пойдем по своим следам, пока они видны.
– Ты не понимаешь, бро? – подключился Геша. – Да мы моментом заблудимся, «бродила» не даст выбраться даже по следам.
– Но с другой стороны, – проговорил Чуб, поднимаясь. – Если стемнеет, нам конец. Я понятия не имею, куда мы забрели и сколько прошло времени. По восприятию – часа два, а на самом деле, может, скоро сумерки.
Впавший в ступор Костик наконец зашевелился, отвернулся от крови и заблеял:
– М-м-м-м… К-к-как м-м-м… м-м-мы т-теперь?
Чуб утешил его:
– Это ближнее Подмосковье, тут деревень как навоза.
– М-м-может, п-позвать п-атруль? Помоги-ите! Помоги-ите! – не унимался Костик.
Его крик подхватила Настенька и голосила, пока не охрипла. Чуб снисходительно молчал, а когда они наорались, объяснил:
– Мы в искажении, а не по грибы пошли. Вас никто не услышит, а если услышат, то в искажение не полезут. Так что подбираем сопли и тихонько идем со мной. Ты, Красавчик, – Чуб кивнул Грекову, – тоже будь начеку, а то у меня опыта мало, могу не учуять опасность.
– Вот тебе и имя, – сказал Геша мрачно. – Красавчик. Кстати, я вроде тоже чую искажения, буду на подхвате. Надо посмотреть рюкзак Крестного.
Гена взял себе огнемет, хотя понятия не имел, как им пользоваться. Из полезного в рюкзаке обнаружились патроны, консервы, аптечка и деньги, вырученные за экскурсию, Чуб отдал тысячу Гене, а треху Грекова уверенно положил себе в карман.
– Это за то, что я вас выведу. Все, за мной.
Геша его способностям проводника пока что не очень доверял и напряженно прислушивался к своим ощущениям. Опасность вроде и была, но неявная, разлитая тонким слоем по всей округе. Возвращенные деньги не радовали, мысли вертелись вокруг погибшего Крестного. В ушах стоял хруст костей, а перед глазами – автомат в луже крови. Вот тебе и поиграли в отважных следопытов Сектора! Где та грань, за которой игры заканчиваются, а начинается смерть? Крестный-то умер по-настоящему… и, похоже, это тронуло только Чуба.
– М-м-не г-гарантировали, чт-т-то б-б-безопасно! – зудел Костик, идущий позади.
– Заткнись! – рявкнул Греков. – Без тебя тошно.
Назад Геша старался не смотреть, потому что за его спиной была Настенька. Настя. Анастасия – девушка, которую он любит. Или любил? Кукла с губками-бантиком. Карманная игрушка Грекова. Геша ведь совсем ее не знает, как выяснилось! Полюбил остроумную, улыбчивую, бойкую, а она совсем другая – холодная и расчетливая, со стеклянными глазами.
Геша читал, что Сектор вынуждает быть честным с собой, с людей слетает шелуха и остается истинное. Именно поэтому следопыты возвращаются сюда снова и снова – отдохнуть от лицемерия современного мира. И потягаться силой с неведомым.
Они долго молчали. Костик тихо икал. Наконец, тишину нарушил Чуб:
– Жалко Крестного. Хороший парень был, хоть и растяпа.
Гена не слушал, его насторожил запах сероводорода. Дернув Чуба за рюкзак, он вскинул руку – группа остановилась. Все познания о Секторе Геша черпал из Интернета: если воняет тухлятиной, значит, близко вырвиглотки. Вырвиглотки – твари с виду симпатичные, что-то среднее между лисицей и кошкой, но зубастые, да и нападают всегда стаей.
– Расчехляй огнемет, – сказал Чуб и снял курки дробовика с предохранителя.
До Геши дошло, что расчехлить-то он расчехлит, но как воспользоваться? Слава богу, Чуб оказался опытнее и забрал огнемет, скомандовав:
– Все – ко мне. Вырвиглотки сейчас будут атаковать. Становимся за моей спиной. Да шевелитесь же!
Геша замер по левую руку от него. Получается, он чувствует только искажения, а тварей – нет? Донесся шелест и едва различимое гуканье. Дрогнула осина. Шелестнули кусты. За спиной Костик начал читать «Отче наш», будто приближались не твари Сектора, а бесы. Греков отвесил ему подзатыльник. Настя молчала.
Твари хлынули потоком, но напоролись на развернувшийся язык пламени и заверещали. Некоторые покатились по земле, сбивая огонь с пушистых шкур. Запахло жженой шерстью. Стая повернула назад.
Когда все стихло, Чуб еще долго стоял с огнеметом наизготовку. Вдалеке завыли волки. Нет, не волки, тут обитают шестилапы – странные такие твари, полуволки-полуобезьяны, что ли.
– Ходу! – скомандовал Чуб.
Медленно и осторожно двигались цепью, вслушиваясь и вглядываясь. В каком направлении шли, не понимал никто, цель была – найти дом, чтобы там заночевать. Геша очень надеялся, что из тумана не выплывет снова дуб-трезубец, вокруг которого они столько блуждали.