Под знаком Z (сборник)
Шрифт:
– А сигналка? – напомнил Чуб. – Сейчас за нами патруль приедет, надо бы дождаться их и объясниться.
– Да она сработала ли вообще? – проворчал Крестный. – Что-то я совсем не уверен.
Тропинка убегала вперед и терялась в тумане. Тот висел лохмотьями. Идешь-идешь, и – опа! – будто вываливаешься из него, еще чуть-чуть вперед – и опять молоко вокруг. Геша прислушивался и принюхивался к Сектору: вот что-то шлепает по воде – чупакабра, наверное, ждет, когда люди лягут, чтобы напасть. Справа ощущается что-то чуждое – слишком далеко, неопасно.
Примерно через полчаса группа все еще шла по болоту, хотя уже должна была выбраться в лес. И тропинки… Тропинки под ногами не было! Или просто Геша ее не видит? Это вряд ли. Он, можно сказать, в лесу вырос: грибы, ягоды, рыбалка, охота… Нет, дело в том, что группа заблудилась, потому что Крестный – очень посредственный проводник. Чтобы не началась паника, Геша решил молчать – вдруг ошибся, и Крестный просто ведет их коротким путем?
Туман поредел, стало видно метров на двадцать-тридцать. Нет, точно заблудились: сосняк кончился, начался лиственный лес – островки с березовыми рощами, осины. А это что за чудо? Дуб, что ли? Огромный, в три обхвата, кряжистый, ствол делится на три части и образует трезубец. Дерево-мутант?
Незаметно вышли на ромашковый луг, влажный от тумана. Капли, нанизанные на паутины, напоминали бисер.
– А скоро будет какое-нибудь искажение? – поинтересовался заскучавший Костик.
Настенька тоже успокоилась и даже заулыбалась, а вот Чубу было невесело: он нервно оглядывался и поводил стволом из стороны в сторону. Крестный проворчал:
– Когда будет, скажу.
– У меня штаны промокли, – пожаловался Костик.
Генка сострил:
– От тумана ли? Нельзя, бро, пугливым в Сектор. Где ты теперь их стирать будешь?
Его шутку встретили не слишком радостным смехом.
Крестный шел дальше, группа следовала за ним. Геша ощущал себя ёжиком в тумане и все больше убеждался в неправильности происходящего. Шестое чувство подсказывало: проводник неправ, им нужно в другую сторону. Но Геша молчал: вдруг просто чудится? Крестный в Секторе авторитет все-таки.
Миновало еще полчаса – у Геши безошибочно работали внутренние часы, заточенные под окончание пары. Тропинка так и не обнаружилась, шли пролеском, продираясь через заросли крапивы и кустарников.
Когда уперлись в малинник, из которого торчали осины, Чуб не выдержал:
– Крестный, по-моему, мы заблудились в долбанном тумане. Давай назад, по следам, пока не поздно.
Костик тягостно вздохнул, остальные молчали.
– Ни фига. Сейчас направо повернем, обогнем заросшую вырубку и окажемся на месте, – упорствовал Крестный.
Еще полчаса. Снова заболоченный лес, березы и осины… Все новые и новые стволы выплывали из тумана. Геша сначала с радостью, потом с тревогой отмечал, что нет комаров, а когда появился знакомый дуб-трезубец, оторопел: они никак не могли тут очутиться!
Так вот в чем дело. Комаров нет, потому что группа вляпалась в искажение «бродила», и теперь они будут бесконечно блуждать по Сектору, пока не обессилят или их не сожрут дикие твари. Крестный – хреновый проводник, не знающий Сектора, потому до сих пор не сообразил, что случилось. Или сообразил, да молчит, чтобы не нагнетать? Дернув Чуба за рукав, Геша подождал, пока он остановится, и шепнул на ухо:
– Слушай, бро, тебе не кажется, что мы в «бродилу» вляпались?
– Не кажется, – прошептал Чуб. – Я в этом уверен.
– И что теперь?
– Бродить. Или мы устанем, или «бродила» кончится. Скорее всего, она кончится, от нее редко дохнут. Только молчи, ладно? Представляешь, какой вой поднимется?
Хотели настоящих приключений – нате! Геша глотнул чаю из фляги, вытер рот рукавом. А если не доберутся до деревни, так и будут блуждать вокруг болота? Хорошо, сейчас луг, а когда буераки начнутся? Застанет их ночь в Секторе, и тогда – хана.
Вдалеке захрустели ветки, будто через бурелом пёр БТР.
– За нами едут? – поинтересовался Греков.
Крестный пятился и шевелил побелевшими губами. Настенька остолбенела. Костик вертел головой и разевал рот. Чуб ответил:
– За нами. Приготовьтесь, сейчас нас будут жрать.
– Замереть! – приказал Крестный, пятясь к березам. – Обнять дерево и замереть, ясно? Это раптор, он реагирует на движение. Что бы он ни делал, не двигайтесь и даже не моргайте. Шевельнетесь – конец! Он страшный и здоровенный, но постарайтесь не бояться. Толкать, топтать будет – ведите себя, как бревно, и уцелеете. Стрелять бесполезно, он бронированный. Сняли рюкзаки. Замерли. Раз, два, три.
Закачались деревья за малинником, и из тумана вывалился трехметровый силуэт. Приближался он рывками.
Чуб плавно опустился в траву, опершись на рюкзак. Что делали остальные, Геша не видел; он замер, глядя вперед, хотя очень хотел обернуться и посмотреть, как там Настенька.
Он знал: проводники обычно называют рапторов иначе – хренозаврами. Вскоре тварь приблизилась. Покрытая красно-зеленой чешуей, она напоминала что-то среднее между медведем и тираннозавром: морда больше медвежья, туловище – тираннозавра, только передние лапы длинные, трехпалые, с огромными когтями, а на задних – по шпоре наподобие петушиной.
Хренозавр кряхтел, сопел и причмокивал, вертел башкой, со свистом втягивал воздух – принюхивался. Чуб и Геша к нему были ближе всех. От страха живот скрутило, плечи свело судорогой, но Гена не шевелился, уставившись в вертикальный зрачок твари. Казалось, что и хренозавр смотрит на него, готовится сожрать и роняет слюни.
Только бы Настя зажмурилась, только бы не испугалась и не побежала! И тем более не стоит ей смотреть, как тварь будет его, Гешу, жрать.
Раптор мотнул башкой и зашагал дальше, мимо Гены, к остальным. Они стояли у Геши за спиной, он не видел, что там происходило. Заорал Крестный, захрустело, тварь зачавкала. Гена сглотнул. Во рту появился привкус металла от запаха крови, в глазах потемнело. Не вырубаться! Стоять!