Под знаком ?
Шрифт:
– Действительно, какая разница?
Ответ явно понравился Игнии Касте, она сама широко улыбнулась и хлопнула мальчика по плечу, но потом резко повернула голову.
– О! А вот и господин появился!
Каст Игний Лакон и декан вышли под открытое небо из толщи гранита. Божественный не стал терять времени даром и направился к кузне, на пороге которой и встал; Гней Юниор вышел к нему.
– Изделие. Любое: оружие, броня, меканизм. Всё, на что способен искусный кузнец и литейщик. Времени тебе дано до Вулканалий: трое суток, расходуй их как хочешь. Не рассчитывай на снисхождение
– Мне не нужно ничьё снисхождение, нобилиссим.
Лакон кивнул и собрался уйти, но краем глаза отметил своего даймона поблизости.
– Что ты здесь делаешь?
– Смотрю. Вот! – Игния Каста указала на брошенный проект Гая.
Лакон заглянул в пустующую полость внутри корпуса.
– Если взять за основу меканоармис типа «Каструм» и увеличить его на тридцать процентов, то можно было бы посадить внутрь взрослого спирита. Отрок, какая разница между меканоармисом и меканоколоссусом?
Вопрос настолько простой, что Гай едва не фыркнул. Видимо, пока Гнея Юниора заставляют проходить испытание Вулкана на практике, его хотят прогнать по теории.
– Меканоармис – это то, что можно надеть на себя как доспех, управляемый движениями живого тела, а меканоколоссус – это то, во что можно залезть, как в транспорт. Первое предназначено для войны, второе – для строительства и других масштабных работ. Это экзамен, нобилиссим?
– Да. К какому виду текники относится твоё творение?
– К дурацкому.
Глаза двоюродного дяди, похожие на едва тлеющие угли, остались бесстрастными, точно как у отца, а длительное молчание означает лишь, что ребёнку прощена его непосредственность и глупость, однако, ответить придётся.
– Промежуточный тип управляемого доспеха с широким спектром применений. Семь таких строительных единиц будут работать быстрее и точнее одного меканоколоссуса, хотя и не смогут восполнить его функцию, скажем, строительного подъёмника. А контуберний таких солдат не уступит в силе экзальтам. Их не нужно было бы отбирать и растить годами, менять их генокод, терять ещё на стадии подготовки. А ещё можно было бы и вовсе без спиритов обойтись, просто установить меканокардии с заводной пружиной и обучать простых легионеров, получились бы десятки меканизированных легионов, которые смели бы любой из ныне существующих божественных. Ну, после тщательного завода пружин, разумеется.
– Ты смог бы разработать систему управления? Более отзывчивую и интуитивную, чем у колосса? Вероятно, с частичным применением церебральных шнуров.
– О, я смог бы, – ответил Гай, давно потерявший свою беззаботную улыбку, – лет за пять-семь разработал бы все новые детали и собрал бы прототип, ещё года три ушло бы на отладку и пустили бы в серию. А ещё понадобилось бы оружие намного лучше того, что есть у Возвышенных.
Лицо Гая словно состарилось на сотню лет, заострилось, иссохло, глаза провалились в самую глубину черепа и светятся оттуда белизной, красивый чуть вздёрнутый нос превратился в суровый клюв… а продлилось наваждение какую-то секунду. Сияющая улыбка вернулась и полыхнула.
– Только этого никогда не будет!
– Почему?
– Не договоримся с Ляписами на поставку сырья, и Фульгурии не станут собирать для нас сотни тысяч единиц силовых установок. А если попытаемся делать сами, очень может быть, что это станет известно, цезарь призовёт генусы на защиту единства Pax Romana, они все встанут против нас. Но главная причина в другом: завоевание мира – это пройденный этап, по итогу оно того не стоит. Пойду лучше посплю в тенёчке.
Покручивая в руках зонт, Гай без разрешения удалился.
***
Когда он проснулся, уже вечерело – это превращается в дурную привычку; на дне карьера встал большой шатёр красного и чёрного цвета, расшитый сигнумами Игниев. В стороне организовали полевую кукину и несколько шатров поменьше, где могли отдыхать слуги либо Возвышенные. Хотя последним отдых не требуется: шесть великанов заняли позиции вокруг ставки своего легата, а ещё четыре… скорее всего, они наверху. Гай послал бы их в лес, чтобы выглядеть потенциальную угрозу и дать знак остальным.
На секунду он представил, что дедовы наёмники крадутся в сумерках к каменоломне, чтобы большим числом да с эффектом внезапности… и натыкаются на Возвышенных в полной экипировке. Тут начинают лязгать пружины тяжёлых спириталисов модели «Райносерос», которые пробивают наёмников навылет, и заодно валят молодые деревья, а отстрелявшись экзальты берут свои скутумы, достают спаты и идут врукопашную, чтобы вчетвером перебить больше полусотни головорезов как щенков.
Гай встал с холодного камня, растянул затёкшие мышцы, тихо зашипел от боли, поднял умбракулум и отправился на поиски пропитания для растущего организма. Полевая кукина Каста Игния Лакона многим богатым домусам сделала бы честь, блюда готовятся в специальных перевозных печах; в стороне вертел на котором несколько свиных тушек истекают скворчащим жиром, из перевозного ледника достаются винные амфоры, а перед шатром дежурят дегустаторы. Столы, лавки и прочая мелочь, явно закуплены в Катане, продукты набраны из запасов «Гостеприимного крова Андреусов».
– Я хочу есть!
Личный повар Лакона, в эту секунду жаривший нечто изысканное на оливковом масле, с розмарином, шалфеем, чесноком и базиликом, недовольно глянул на Гая. Его мясистое лицо сверкнуло бисеринками пота, руки продолжили двигаться в прежнем ритме и с безукоризненной точностью, а первая негативная эмоция быстро исчезла.
– Ты тот юный патриций, который жрёт как бегемот?
– Скорее, как молодой слон! – гордо улыбнулся Гай.
– Накормите его кто-нибудь! – рявкнул повар. – Владельцы такого аппетита угодны богам и приносят удачу!
И откуда он такое взял? Впрочем, кукина – это целый мир, мало ли, какие поверья у её обитателей. Гаю дали тарелку с горячей свиной ногой, покрытой перечным соусом, с мягким хлебом и козьим сыром, присыпанным измельчённой зеленью, усадили за один из рабочих столов, где повара рубили и шинковали на пределе сил.
– Вкусно? – осведомился старший, проходя мимо со своей сковородой.
– Ага! Жаль, только, что помедорок нет, картошечки бы, да кукурузки. Иногда так скучаю.
– Ты о чём, юный перфектиссим? Я таких блюд не знаю.