Под звездой с именем Солнце
Шрифт:
Я улыбнулась, понимая, что этими словами Дио пытается обмануть самого себя. Мне было ясно, что, окажись поблизости человек в беде, он, не раздумывая, бросится на помощь. Так же, как он однажды спас меня, он будет стараться помочь всем и вся. И никакие фразы и самоубеждение не изменили бы этого. Я была в этом уверена.
– Нам пора, Миш. Скоро рассвет.
Должно быть, я успела задремать, потому что друг мягко тряс меня за плечо:
– Почти пять. Нужно уходить, и как можно быстрее.
Кивнув, я поднялась с земли. Костёр уже почти прогорел, и маленькие всполохи пламени бродили по красным, медленно выцветающим,
– Ты хочешь взять его с собой?
Я подняла бутылку воды, стоящую у ног Лантерса, и залила тлеющий костёр. Угли тихо зашипели.
– Зачем? Ты ведь хотел оставить их всех здесь.
– На самом деле, не всех, а только тех троих. Леон нам еще пригодится, к тому же он нам помог
Друг наконец-то привязал парня к Госту.
– Я, конечно, не против, но... Как же он нам полезен будет?
– Ну, я подумал...
– друг непроизвольно замялся, - Когда мы окажемся в Эсшерре, то, так или иначе, будет неплохо разобраться с этой бандой, а он много знает и... Так просто будет лучше!
Я рассмеялась. Дио и вправду волновала вся эта ситуация. И, что бы ни случилось, отступать он не собирался. Это казалось таким правильным и неизменным, что непременно вызывало улыбку.
– Ты с картой сверился? Куда нам?
Я решила перевести разговор на другую тему. Сейчас дальнейший путь и вправду должен был волновать нас больше, чем что- либо другое.
– Конечно, - Дио кивнул.
– Нам нужно на север, через лес. Это единственная дорога.
Отправилась в путь наша команда уже через десять минут. Вновь продвигались колонной: сначала Лантерс, следом за ним шел Гост, навьюченный пожитками и связанным Леоном, Ивона и я, как замыкающая. Редкий лес между тем становился всё гуще, и вскоре белеющие контуры городских стен вовсе затерялись среди елей и сосен. Деревья одно за другим появлялись перед глазами, будто материализуясь из воздуха. А разросшиеся кустарники то и дело цеплялись за складки одежды. Мох, расстелившийся по земле, мягко глушил звук шагов, но поломанные, не до конца истлевшие, ветки то и дело ломались под ногами, заставляя вздрагивать от хруста и не расслабляться.
Ещё около часа мы шли в кромешной темноте, периодически натыкаясь на пышные ветви елей. Ориентировались лишь на тусклый свет фонариков. Они помогали нам не потеряться и давали хоть какую-то видимость защищённости. Сейчас, окруженные почти непроглядной темнотой, думаю, мы были похожи на четырех маленьких букашек-светлячков.
Медленно над горизонтом начало подниматься солнце. Из-за верхушек исполинов-деревьев, уходивших далеко ввысь, его было плохо видно, но небо, светлевшее с каждой минутой, не мог заменить ни один фонарик. Стала различимей наша дорога. Точнее, её подобие. Если какая-либо дорожка когда-то и проходила в этой местности, то давно уже поросла травою и кустарниками. Нам приходилось самим пробираться через снопы деревьев, полагаясь на компас и собственное чувство интуиции .
Дио, шедшему первым, приходилось сложнее всего. Он первым замечал ямы, проваливаясь в них. Первый же получал по лицу ветками деревьев. И точно так же первым должен был заметить опасность. Гост, везший на себе рюкзаки и Ивону, перебравшуюся на его спину, с Леоном, кажется, и вовсе не задумывался о преградах, обходя деревья и лапами ломая кустарники. Мне, по сравнению с ними, и вовсе не оставалось препятствий, однако, по подсчёту ям и веток, кажется, я успела победить в этом негласном соревновании.
По прошествии двух часов наш отряд вышел к небольшой поляне. По мнению Дио, мы достаточно отошли от города, чтобы сменить темп продвижения. Но расслабляться не стоило. На карте лес был отмечен сразу несколькими цветами: зелёным, жёлтым и оранжевым. И, полагаясь на это, можно было вполне здраво рассудить, что если в одних его частях мы можем встретить вполне нормальных животных, то в другой такая встреча может закончиться весьма плачевно.
– Эй, развяжите меня уже!
– позади нас раздался крик, на который просто невозможно было не отреагировать. И если половину дороги бурчание и вопли парня нам не особо мешали, то сейчас они вызывали стойкое желание привязать его к ближайшей сосне и пойти дальше без него.
Леон, пытаясь выпутаться из верёвок, между тем, столкнул на землю несколько увесистых рюкзаков. Как он смог так быстро прийти в себя после разъяснительной работы Дио оставалось для меня загадкой.
Переглянувшись, я и Дио начали развязывать парня. Безоружный и израненный, сейчас он ничего не мог нам сделать, тем более в одиночку. Хотя Лантерс не стал снимать Ивону со спины Госта.
Освободившийся парень скатился с железного пса и кое-как встал на ноги. Одежда его была изорвана и перепачкана в пыли. Под глазом красовался синяк, а бровь и нижняя губа были разбиты. На мелкие ссадины и порезы обращать внимания уже как-то не приходилось. Где-то на периферии сознания взыграла совесть, замешанная на жалости.
– Ну, у вас и способы заводить друзей! Кто бы подумал!
Парень прислонился к сосне и резко закашлялся, согнувшись к коленям и хватаясь рукой за грудную клетку.
– Да, мы вообще очень любим развлекаться подобным образом, - не сводя с Леона взгляда, Дио передал мне два рюкзака. В одном из них обнаружились лекарства, в другом- термос с нагретой несколько часами ранее водой.
– Миш, ты не могла бы помочь нашему спасителю обработать его боевые раны?
По голосу Лантерса было понятно, что он до сих пор зол на этого парня. Сейчас в этом голосе было всё от лёгкого ехидства до непререкаемой ненависти, столь непривычной даже после стольких недель знакомства. За всё то время, что я путешествую с Ивоной и Дио, мне никогда не приходилось слышать столько издёвки и неприязни в эмоциях друга. И всё же я достала флакон с обеззараживающей жидкостью, а ткань, обнаружившуюся в мешке рядом с бинтами, смочила водой из термоса.
К тому времени Леон уже успел осесть на землю, прислонившись к стволу дерева. Когда я присела рядом, он лишь попытался отмахнуться, и тут же получил за это по голове, на этот раз уже от меня.
– Вот только не надо строить из себя жертву!
Я стёрла с его щеки кровь, ссохшуюся с грязью. Обрабатывать весь этот присохший к коже кровяной налёт было бы бесполезно, поэтому приходилось сантиметр за сантиметром отчищать нужные участки кожи. Впрочем, таковым участком считалось всё лицо Леона, а также шея и руки.