Под звуки сагатов
Шрифт:
Даже вечером, в городе было очень жарко, не смотря на обилие фонтанов. Пришлось окончательно оставить свою привычную одежду и переодеться в белые широкие хламиды, достаточно плотные, чтоб оберегать от солнца, но пропускать дуновения ветра. Покрыв головы, мы взяли куджанов, направившись к стене центрального города. Перед узкими воротами шла длинная куджановязь с навесом, где за определенную плату можно было оставить ящеров на время.
Глава 34
Центральный город отличался весьма сильно. Он был шире и ниже. Дома оказались более приземистыми, с обилием крытых террас и павильонов.
— Глаза не поломайте. За чрезмерное любопытство могут и рост укоротить. Это либо чья-то наложница, либо дочь.
Библиотека на самом деле поражала масштабом. Из темно-красного кирпича с белым раствором между, с белыми же рамами окон и высоким черным куполом, она резко контрастировала с бело-голубыми домами и золотыми куполами дворца. Каменные широкие двери темно-серого цвета были чуть приоткрыты. Поднявшись на пять ступеней, мы вошли в темное, внезапно прохладное помещение. У самого входа за невообразимо длинным столом, заставленным стопками книг, сидела женщина. Она выглядела весьма сурово, когда подняла свои водянистые глаза. За ее спиной была библиотека, состоящая из ровных стеллажей до самого верха, теряясь в темноте купола.
— Уважаемая, нам нужен господин старший библиотекарь, — на наш вежливый вопрос, дама стала еще суровей, от чего лоб прочертила пара вертикальных складок.
— Это с чего вы решили, что он пожелает вас видеть? — голос был скрипучий, словно его хозяйке приходилось крайне редко им пользоваться. Думаю, так оно и было. Большая часть посетителей простло проходили в зал, брали нужную книгу, и ждали пока имя будет вписано в огромный свиток, явно магического свойства. Молча.
— У нас есть для него нечто интересное, — брат вынул из сумки колбу-футляр, инкрустированную драгоценными камнями. Внутри был свиток, привезенный нами еще с далекой родины. Подумав, мы решили, что это может оказаться достойный вариант для обмена. Не стоило и надеяться, что нас пустят в закрытую секцию просто так.
Стоило краю свитка, даже на запах древнего и редкого, появиться из футляра, как губы суровой дамы сами собой сложились в беззвучное «о», а глаза превратились в плошки. Хозяйка огромного стола вынула откуда-то миниатюрный серебряный колокольчик, взмахнув им один раз. Высокий звук тут же отразился от каждой поверхности, как круги на воде, растекаясь и в стороны и в верх, отскакивая и возвращаясь обратно.
Ждать появления смотрителя пришлось больше получаса. Все это время свиток, наполовину вынутый из футляра, так и лежал на зеленом сукне стола, пожираемый алчущим взглядом женщины. Но к нашей радости, она не пыталась его взять, а только смотрела.
Смотритель, низкорослый старик с аккуратной прической и ровно стриженой бородой явился внезапно, словно возник из воздуха, просто оказавшись рядом. Обведя строгим взгладом сперва нас, а затем переключившись на свиток, он нахмурился.
— Что? — вопрос был задан резко, даже грубо, что не вязалось с почтенным видом. Впрочем, за жизнь мы видали разных людей. И благородных разбойников, и вежливых гадов, так что судить раньше времени не стоило.
— Обряд Ханан-Ралим. Искупление Динаи. — Краем глаза видел, как вытянулось от непонимания лицо женщины. Взгляд же смотрителя стал острее. Слегка склонив голову на бок, старец скривился.
— С каких пор ажгжарам интересны судьбы Жриц Чивы?
— С тех пор, как одна из них стала моей женой.
Старик вскинулся. Такого ответа явно не ожидал.
— Что ж, в любом раскладе, оплата не достойна той тайны, которую вы хотите разгадать.
Чуть не скрипя зубами, вынул из сумки зеленую книгу, протянув ее смотрителю. Свод правил Обители. Старец взяв в руки, быстро пролистал страницы.
— Таких у меня две. Она, конечно, редкая, но не на столько, как ты мыслишь… — он запнулся на полуслове, глядя на вырванную страницу, вложенную туда для меня. Описание обряда. — Я помогу найти нужное, если к свитку ты отдашь эту страницу, — удивленный выбором, я кивнул. — Ажгжары могут пойти со мной. Ты здесь оставайся. Малиса, дай великану раскраску, пусть здесь сидит. Нечего разгуливать между полок.
Я слышал, как Ичиро фыркнул в кулак, пытаясь сдержать смех. Возмущенное выражение лица Вартаса запомниться надолго.
Смотритель повел нас в узкий коридор, спрятанный в каменной стене. Просто часть стеллажа отъехала в сторону, и мы нырнули в проход. Через два поворота и несколько лестничных пролетов мы вышли на внутренний балкон. На самой площадке размещалась панель с рычагами, а дальше, уходя куда-то в темноту находились колонны, рядами установленные у дальней стены. Остановившись перед панелью, смотритель задумался.
— Наверное, сперва про обряд. Про него у нас совеем мало. Я вам пока расскажу, пока искать буду, — он дернул несколько рычагов, устанавливая в какой-то определенной комбинации и раздался громкий щелчок. Колонны крутанулись, словно находились на общей подставе, затем еще раз, и еще. Потом от общей массы отделилась одна, и плавно поехала в нашу сторону.
— Магия?
— Нет, механика, — с гордостью объявил смотритель. С минуту помолчал, и все же признал, — и капля магии. Про ваш обряд. То что там в обрывке у тебя написано, оно конечно верно. Но только суть не рассказана. Их за что наказывают? Не за то, что жизни отняты, а за то, кому они отданы. В момент, когда жрица начинает обряд, она берет на себя ответственность за то, что будет. Жизненная сила, отданная человеку — это не слишком опасно. Люди слабы. Что они могут? Ну, везучим стать может, или здоровье поправить. — Колонна, щелкнув, установилась куда-то в паз, а затем крутанулась вокруг своей оси. С такого расстояния я уже мог различить круговые полки с книгами. Сотнями книг. Раздался еще один щелчок, а затем тихий равномерный гул, и колонна стала медленно опускаться вниз. — Если провести обряд, допустим, с кем-то из вас, то тут ответственности больше. На год-два искупления. Выша магия сильна. Так можно и на судьбу народа повлиять. Там, королем сделаться или на что фантазии хватит. Что твоя «жена», как ты говоришь, сделала? Кому отдала силы? Не думаю, что человеку. За такой срок и наказание дороги сюда не стоит.
– Демону.
Старец совсем неожидаемо присвистнул, покачав головой.
— Не сладко. Совсем-совсем. Надеюсь, там хоть одна жизнь какого-нибудь убийцы была. А?
— Осколки души. Две добровольно отданные жизни жриц Светлоликой, — тихо проскрипел Ичиро. Не знаю, откуда брату были известны детали, но промолчал.
Смотритель убрал руки от рычагов, обернувшись.
— И сколько же ей назначили?
Мы оба покачали головой, признавая собственную неосведомленность.
— Молодая жрица может вытерпеть двенадцать лет. Самый долгий срок, о котором я слышал, который сумела пережить женщина в искуплении — восемнадцать. Не уверен, что Искупление Динаи даст вам точный ответ, как быть. Но если не вы, жрица может не стерпеть. А это значит, что ее душа так же не сможет переродиться.