Под звуки сагатов
Шрифт:
Таких как я было еще две сестры. Срок одной уже был на исходе. Проведя в искуплении уже пять лет, девушка практически вернула себе магию, ожидая, когда чернота покинет оставшиеся сантиметры на двух пальцах. Когда я научилась немного терпеть боль, не теряя сознания, мне удалось пообщаться с сестрой по обители. Она поделилась со мной несколькими секретами, с сочувствием глядя на последствия обряда.
В большинстве случаев, удавалось перетерпеть боль, пребывая в медитации. Особо же сильные приступы выкручивали руки так, что спасти могла только вода из фонтана. Но пока
Помимо прочего, по ночам меня скручивали приступы тоски, кинжалом впиваясь во внутренности. Чаще всего, удавалось удержать слезы. Но иногда ночи выдавались такими черными, что никакие доводы рассудка не помогали. Луна не заглядывала в окна, звезды не усыпали небосклон. Не за что было зацепиться взглядом. Вот тогда приходилось кусать подушку, заглушая вопли. Беспросветная тоска. Ни магии, ни Кирчу, ни свободы. Стараясь не задумываться, о чем я больше горюю, я иногда все же позволяла себе упасть в это черное озеро, чтобы в один день оно не захлестнуло меня с головой.
Девять моих тотемных жриц кое-как пытались помочь, но если какие-то эликсиры и снимали боль на время, то хватало такого на пру дней. После состав переставал действовать, и приходилось придумывать что-то новое. Мама и Иннат почти все свободное время проводили среди книг, стараясь найти пути решения, но ни к осени, ни к первому снегу им этого не удалось. Я уже практически смирилась, что дальнейшая жизнь будет похожа на череду мрачных картинок.
Глава 33
Земля была засыпана снегом на ладонь. Все вокруг было великолепно, переливаясь под яркими солнечными лучами, а я сидела у фонтана, пытаясь справиться с дрожью в руках. Ладони, опущенные в ледяную воду, уже почти не чувствовались. Зубы отбивали дробь, которая доходила до самых ступней. Приступ уже почти прошел, так что была надежда, что скоро будет можно согреться. Хоть на какое-то время. Вдруг со стороны главного двора донесся нехарактерный шум и крики. Обычно меня такие вещи интересовали мало, но сегодня любопытство все же проснулось, требуя узнать причину.
Стряхнув воду с рук, сунула ледяные ладони в небольшую меховую муфту, подаренную мамой. Внутри муфты прятался согревающий кристалл, без которого уже давно отморозил а бы пальцы. Стараясь не двигаться слишком резко, чтоб не познать последствия своей ослабленной координации и не встретиться со снегом. Первые недели после возвращения в Обитель это было сложнее всего. Смирившись с болью, все еще иногда испытывая приступы отчаяния и обостренной справедливости, никак не могла свыкнуться с непослушными ногами.
На правом бедре плотно поселился большой синяк, стабильно оставляемый углом стола в комнате. Ножом старалась пользоваться минимально, часто цепляя несчастные пальцы. Ноги часто спотыкались, а о пластичности и речи не было. Чувству себя столетней старухой, медленно брела вокруг здания из внутреннего дворика в основной.
Миновав поворот и пару раскидистых деревьев, замерла на месте, чуть не упав коленями на снег. Ноги дрожали так, что пришлось прислониться к стене, не доверяя себе.
На чтение книги мы с братом потратили почти неделю, пытаясь разобраться и понять заумные строки, часто состоящие из невообразимых слов. Большую часть текста составляли предписания из серии: не может говорить, не должна есть и в том же духе. Множество всякой повседневной, наверняка обоснованной, но все же ерунды. Это нас интересовало мало.
Среди перечня цветов юбок и классификации металлов для заколок была одна маленькая заметка, крайне заинтересовавшая меня. На странице было весьма искусно нарисована красная тонкая нить с тремя подвесками. Именно такую я видел на талии своей ведьмы. Только одна из висюлек имела другое воплощение. Не разобрав всей сути с первой попытки, перечитал текст раза три, пока понял, что это лоно и есть — право на дитя. Анейша. В редких случаях жрица получала право не самостоятельный выбор будущего отца своей дочери. Только для того, чтоб разрезать ее булл нужен ритуальный нож. Жаль, не знал этого раньше.
Не желая забыть, повторил информацию про себя. Не быть мне ажгжаром, если не сумею разгадать ребус по имени «Тирма».
Ожидаемо, о «Искупление Динаи» не было в книге ни единого слова.
Промаявшись несколько дней, все же решил, что пометку мне оставили по делу. Оседлав Усну, благополучно вышедшего из спячки, был едва ли не за руку схвачен Ичиро.
— Далеко собрался? — брат стоял у дверей ящерового загона, одетый в дорожный костюм с клинком за спиной.
— Не остановишь.
— Да я и не пытаюсь. Только спросил, куда ты собрался.
— Хочу узнать хоть что-то про это «Искупление Динаи». А для этого нужны либо мудрецы, хотя таких скорее всего нет, либо книги. Я в библиотеку.
— В Кавагаро, что ли? — Ичиро удивленно взметнул бровь, прищелкнув языком на мой утвердительный ответ. — Далеко. И опасно. Сам не поедешь.
— Не понимаешь? Мне нужно ее вернуть, а если ее наказали за тот обряд, значит сперва я должен решить вопрос с проклятием.
— Да все я понимаю, — брат потянулся, оттолкнувшись от стены, — Я и Вартас с тобой едем. Еще Эш просился, но мне подумалось, что кто-то должен в поселении остаться. За старшую будет Исла. Фатмар с Биайной ей помогут.
— И давно ты все придумал?
— Да уже дня три как. Все ждал, когда ты соберешься с силами. На, это тебе женщины наши сплели, — Ичиро вынул из-за пазухи тонкий разноцветный шнурок. Он состоял из сотни узелков. Такие обычно давались мужчинам на моей родине перед долгой дорогой или войной. Чтобы нашел, что ищет и вернулся домой. Цел и невредим. — Невестка нравится всем нам, брат. Мы будем рады, если она вернется с тобой.
Больше не споря, вывел Усну на двор, наблюдая, как по сигналу брата из-за угла дома появился Вартас с двумя оседланными куджанами. Стоило нам выехать со двора, как на центральную улочку нашего небольшого поселения стали выходить люди. Нам кивали и я заметил знак благословения, не единожды посланный в спину нашими женщинами.