Подари мне белые сны

Муратова Ника

— Ну что за вздор!

— Зубы мне не заговаривай. Чтобы туда и обратно, ясно? Я буду смотреть на часы.

— Вот ревнивица!

Алекс умчался, так и не сказав, где они встречаются. Поначалу Кира довольно спокойно прождала два часа. Потом решила, что ничего страшного не случится, если она позвонит и спросит, как дела. Позвонила. Никто не ответил. Позвонила еще раз. И еще раз. Алекс не поднимал трубку. У нее начался приступ паранойи. Представила себе все, что только можно представить о мужчине и женщине, так прекрасно подходящих друг другу. Оба красивы, молоды, оба люди искусства, они были просто созданы друг для друга. Даже внешне они были похожи — светловолосые и голубоглазые.

Кира почувствовала себя старой, никому не нужной женщиной. Услышала бы ее мысли любая женщина старше ее — подняла бы на смех. В тридцать два года чувствовать себя старой? Нонсенс. Да, но только если твой парень не на девять лет моложе тебя и не проводит вечер со сногсшибательной девушкой моложе его. Вот в такие моменты начинаешь думать все что угодно, чтобы только найти оправдание происходящему.

Когда прошло более четырех часов, а Алекс так и не ответил на ее звонки, у нее началась истерика. Сначала она хохотала на диване и называла себя самонадеянной дурой и старой клячей, потом плакала, зарывшись в подушки. А потом уснула. Прямо в одежде, с мокрым от слез лицом, зарывшись в подушки. Такой ее увидел Гуров, когда пришел домой. Он испугался, подумав, что с ней что-то случилось. Приблизился, послушал ее дыхание, осторожно укрыл одеялом. Она шевельнулась и открыла глаза. Они были красные и опухшие от слез.

— Ты что, плакала? Что случилось? — недоуменно спросил он.

— Где ты был?

— Ты же знаешь, где я был. Извини, телефон поставил в машине на зарядку и забыл его там. Ты звонила?

— Да. Разве ты не видел на экране пропущенные звонки?

Он видел. Больше ста пропущенных звонков. И все от нее.

— Видел. Что-то случилось?

— Это ты мне должен сказать, Македонский. Что-то случилось?

— Кира, не начинай. Даниэлла сильно опоздала, и поэтому ужин затянулся. Я прождал ее в ресторане больше часа.

Кира села на кровати, подобрав под себя ноги и скомкав подушку на животе.

— Что это, Гуров? Скажи мне, что я должна подумать? Ужин и бизнес, ужин и дружба, ужин и секс, ужин и любовь? Что? Что прикажешь мне думать?

— Кира, не сходи с ума. Ты прекрасно знаешь, что у меня с ней чисто деловые отношения. Я не виноват, что моя клиентка показалась тебе такой опасной!

— А ты не кричи на меня! Я не дура и не слепая! И не надо мне тут сказки рассказывать. Я тебе сразу сказала, что однажды я тебе надоем и ты поймешь это, когда встретишь более подходящую себе пару, говорила? Вот он и настал, тот день, и не надо мне агонии, лучше уходи сразу!

Алекс схватил ее за голову и сжал между ладонями.

— Успокойся. Перестань нести бред. Я люблю тебя, только тебя, мне не нужен никто, только ты, понимаешь ты это или нет? И не надо меня ревновать к каждой встречной только потому, что она моя ровесница!

— Она не каждая встречная и не твоя ровесница, — всхлипывала Кира. — Она красавица, младше тебя и в твоем вкусе. Иди к черту, Гуров, со своими красотками! Я не собираюсь проводить вечера в ожидании и гадании, где ты и с кем ты. Меня не устраивает такая участь! Либо ты со мной, либо нет. Среднего здесь быть не может!

Алекс отпустил ее и вздохнул.

— У меня нет сил с тобой ругаться. Я с тобой. А ты… Ты либо должна верить мне, либо нет.

Кира вытерла глаза краем простыни. На ней остались черные пятна. Наверное, она сейчас выглядит ужасно — ревнивая истеричка с растекшейся тушью и опухшими глазами. Что она творит? Но она не могла ничего с собой поделать.

— Принести тебе вина?

Она кивнула. Он спустился вниз и откупорил бутылку чилийского красного вина. Ох уж эта Даниэлла! Она словно специально все подстроила. Сначала опоздала на час и даже не стала утруждать себя объяснениями. Потом долго выбирала, что себе заказать, потом потребовала десерт и кофе. Все время отвлекалась от обсуждения дел. Говорила, что ей уже надоело заниматься

этим особняком и что хочется поговорить о чем-нибудь другом. О нем, например. Выспрашивала все о нем, о его жизни. Невзначай задевала его руки. Мимолетным движением поправляла свои волосы, взъерошенные тщательной рукой мастера. Жизнь проходит, и надо уметь ловить счастливые моменты, говорила она, звеня бокалом вина об его бокал. Ей кажется, что он, Алекс, упускает что-то в своей жизни, ему так не кажется? Нет? А как было бы печально обнаружить это, когда уже будет поздно, вздыхала она. Вот и знакомые его говорят, что он тратит свои годы. Почему тратит? Потому что вкладывает свою душу и сердце в то, что недолговечно и не стоит того. Что она имеет в виду? Ах, брось, Алекс, ты и сам знаешь, о чем я. Он делал вид, что не понимает. Что не согласен. Что счастлив. Так оно и есть, он счастлив. У него все хорошо. Ну да, кивала Даниэлла, она рада за него, если это правда.

А потом… Потом она неожиданно поцеловала его. Прикосновение губ было столь внезапным, что он растерялся, не отпрянул, не оттолкнул ее. Сказать, что поцелуй был ему неприятен, значит сказать неправду. Но он не напрашивался на него, не провоцировал. Даниэлла засмеялась и продолжила ужин как ни в чем не бывало. Она знала, что ему понравилось. Она знала, какое впечатление производит на мужчин, и Алекс не был исключением. Любому нормальному мужчине понравится прикосновение красивой женщины. Алекс не виноват, что он просто нормальный мужчина. Он вспыхнул, разозлился, что им играют, как мальчишкой. Он покажет ей, что не заинтересован ни в каком продолжении. Ему нужна только Кира. Вот только бы она не устраивала таких разборок. Она должна верить ему. Безоговорочно. Если она будет подвергать сомнению их отношения, что у него останется? Почему она не верит ему? Почему эта девчонка так подкосила ее веру в их любовь?

Скорее бы уже закончить с этой усадьбой. Столько сил вложено, так много он ожидает от результата. Это важный шаг в его карьере. Он обязан показать себя с самой лучшей стороны. Они здорово поработали над реновацией особняка, отцу Даниэллы должно понравиться. Алекс сумел сохранить дух и стиль прежней усадьбы, но при это сделал так, что нигде не пахло нафталином и не создавалось ощущения, что ты находишься в музее. Он поднял старые документы, нашел фотографии, как все выглядело раньше, встроил самые современные системы обеспечения комфорта жильцов, все было сделано так, чтобы люди, наслаждаясь роскошью старины, чувствовали себя одновременно в двадцать первом веке.

Проект подходил к концу, оставались мелочи и скоро должен был приехать сам Ивэн Констанца, чтобы принять работу. Скорее бы уж он приехал. Если Даниэлла продолжит свое наступление, это может серьезно осложнить их отношения с Кирой. Она же все чувствует. Как бы Алекс ни сопротивлялся, все равно ей будет неприятно, что другая недвусмысленно флиртует с ним. Как все не вовремя! Ну что бы Даниэлле не дать ему спокойно доработать и уйти? Что она там говорила про то, что он тратит свои лучшие годы? Какое ей дело? Что она возомнила о себе, если считает корректным лезть в его жизнь?

Алекс взял бутылку с вином, два бокала и поднялся к Кире. Она уже умылась и сидела перед зеркалом, внимательно разглядывая свое отражение.

— Вино. Твое любимое, терпкое, чилийское.

Алекс налил ей полбокала и протянул. Она медленно отпила большой глоток, не отрываясь от своего отражения.

— Алекс, пообещай мне одну вещь.

Он обнял ее за плечи, положив подбородок на ее макушку.

— Все, что хочешь.

— Ты можешь делать все что угодно, только никогда не обманывай меня, хорошо? Пообещай мне, что, если ты встретишь свою любовь, ты сразу же скажешь мне об этом. Я, со своей стороны, обещаю не скандалить и не выяснять ничего, а просто уйти и остаться твоим другом. Только никакой лжи между нами. Не унижай ни себя, ни меня.