Подари мне эту ночь
Шрифт:
Ее ресницы опустились, когда она постаралась скрыть растущее чувство вины.
– Я точно не знала. Я так долго волновалась за папу… и я просто почувствовал, что что-то не так. Когда мы были в хижине. Я не могу объяснить почему. Но это не имеет значения…Я пришла слишком поздно.
Она совсем не шевелилась, когда прислонилась к нему, часть ее разума ждала, что он почувствует напряжение, вызванное подозрением, ожидая, что он отпрянет на долю дюйма. Но он не двигался и не выдал свои мысли другим способом. Его пальцы шевелились в ее волосах, легко лаская кожу головы. Она была убаюкана нежным прикосновением. Ее веки тяжело опустились,
Чувствуя, что тело Адди стало вялым, Бен вздохнул и вытер слезу у нее со щеки рукой.
—Я отведу тебя наверх. Тебе нужно отдохнуть.
– Я не могу спать…
– Док Хаскин мог бы дать тебе успокоительное. Ты его заслужила.
– Я не хочу наверх, - сказала она хриплым голосом.
– Я не хочу находится возле той комнаты, где… Не заставляй меня.
– Я не буду, я не буду, - прошептал он, разыскивая платок, так как она снова начала плакать. Он обнаружил смятый хлопчатобумажный комок в заднем кармане джинсов.
– Я посплю на диване в гостиной с включенным светом.
– Как пожелаешь, дорогая.
– Прости меня, - задыхаясь сказала она, принимая платок и вытирая нос.
– Завтра я буду сильной. Я помогу тебе. Господи, столько всего нужно сделать.
– Мы со всем разберемся.
Ее сознание перескакивало с одной мысли на другую в случайной последовательности.
– Бен, это был один из наших людей, кто…
– Да. Вполне возможно. Но если я еще раз услышу это от тебя, я сдеру с тебя шкуру. Слухи и обвинения и так быстро распространяются. Мы будем знать больше завтра, после того, как опросят ребят.
– Шериф?
– И я.
– А как же быть с завещанием?
– прошептала она.
– Папа так и не составил нового. Тот адвокат с Востока не приехал вовремя. Что же будет с ранчо и с семьей?
– Расс составил новое завещание, как только начались неприятности с ограждениями, на всякий случай, если что-то случится прежде, чем адвокат сюда доберется. Он не хотел, чтобы кто-либо знал. Пит и я выступили свидетелями.
– Он все… оставил…тебе?
– Бен молча кивнул, пристально глядя ей в глаза.
– Оно будет иметь законную силу?
– Оно составлено не так тонко, как если бы его писал адвокат… но да, я считаю, что все законно.
До нее дошла страшная ирония происходящего. Значит, прежняя Аделина ничего бы не получила. Деньги все равно не достались бы ей. Они все еще остались бы в трасте. И Джонсоны тоже ничего бы не выиграли, потому что Адди быстро предоставила алиби Бену. Верно, у шерифа все еще оставались сомнения насчет Бена, но данные подозрения не докажут, что именно он убил Рассела. Единственная существовавшая улика была косвенной. Вопрос в том, пойдут ли Джонсоны на крайние мере, чтобы сейчас убрать Бена с дороги?
– Я боюсь за тебя, - произнесла она низким голосом, и Бен серьезно улыбнулся ей.
– Не волнуйся. В этом нет нужды.
– Его уверенность испугала ее, как если бы он совал свой нос в замыслы судьбы.
Похороны Рассела были недолгими и хорошо организованными. Такими, как он бы хотел. Он был похоронен на семейном кладбище на земле Уорнеров. Простая белая плита позже будет заменена на искусно вырезанную из мрамора. И хотя только членам семьи и работникам было позволено присутствовать на службе у могилы, люди из других мест нескончаемым потоком приезжали отдать ему дань уважения в последующие дни. У каждого была наготове история
А так как Каро была все еще прикована к постели, а Мэй вся погрузилась в свое горе, Адди оказалась единственным членом семьи, который сопровождал визитеров на кладбище. Она отправлялась с посетителями туда и обратно, умирая от желания высказать им, насколько ей было бы легче, если бы они остались дома и просто прислали письма с соболезнованиями. Большим сюрпризом стало то, что Рути и Харлан Джонсоны явились как представители клана, лица их были полны тевоги, когда Адди открыла им дверь. Они предполагали, что их могут не принять. Большого Джорджа и Джефа совсем не пустили бы на ранчо.
Адди приняла пару со всей любезностью, которую смогла изобразить. Возник только один напряженный момент, когда Бен, которому сообщили о визитерах, в обманчиво спокойной манере, зашел в дом. Харлан робко поинтересовался насчет заключения соглашения на водные ресурсы, из-за чего глаза Бена стали ледяными.
– Вы скажете Большому Джорджу, - мягко довел он до их ведома, - что смерть Рассела ничего не изменила в управлении ранчо.
Наконец число посетителей стало настолько небольшим, что Адди смогла заняться хозяйством. Мэй проводила свое время в основном отдыхая в своей комнате или ухаживая за Каролиной, оставив ведение домашнего хозяйства на Адди, которая никогда не предполагала, насколько тяжело следить за уборкой и готовкой, за глажкой и стиркой, за сотнями деталей, о которых следовало позаботиться. Она также нашла время помочь Бену с огромным количеством деловой переписки. Она хотела узнать столько, сколько возможно про их теперешнее положение. Бен был назначен душеприказчиком по завещанию, и он будет ведать всеми финансовыми вопросами Уорнеров и компанией по крупному рогатому скоту «Санрайз». После женитьбы на Адди, он будет управлять «Санрайз» совместно с детьми Рассела.
Все в регионе считали, что не стоит устраивать свадьбу так скоро. Адди выводила из себя эта ханжеская жилка в городских людях, которые вели настолько приземленную жизнь, что трудно было представить, что ее связь с Беном могла вызвать такую суматоху.
– Можно подумать, что мы единственная пара, которая переспала до брачной ночи, - пожаловалась она Бену, добавив, что их помолвки будет достаточно, чтобы удовлетворить чувство благопристойности остальных.
– Ради Бога, после всего, что мама пережила, люди не оставляют ее в покое, интересуясь, когда мы собираемся пожениться и не думает ли она, что мы ускользнем, когда никто не будет следить за нами.
Бену наслаждался самоуверенным настроем Адди. Тем не менее, он настоял на том, чтобы устроить свадьбу как можно скорее. Через две недели. Это конечно и близко не было приемлемым сроком траура по Расселу, но Адди заклеймили бы распутницей, если бы они ждали дольше. А так, большинство предпочитало думать об Адди, как о невинной девушке, которой воспользовались, что вполне устраивало Бена. Лучше пусть он будет развратником, погубившим добродетельную девушку, чем кто-то скажет что-нибудь против Адди. А насчет мысли о совместном времяпровождении, об этом не было даже и речи. Каждый из них вел борьбу со своими личными демонами. Занятие любовью было удовольствием, на которое они не чувствовали за собой права, и даже, если бы у них была к этому склонность, за ними обоими все время наблюдали.