Подари мне счастье, дракон
Шрифт:
– Давай, вперед, – я ей показала на карету.
Девочка понюхала землю, а затем осторожно обнюхала ступенечки. Поставила лапки на самую нижнюю, вытянула шею и принюхалась, а затем аккуратно залезла внутрь.
– А как ее зовут? – спросила у хозяина, выглянув из кареты.
– Как назовете, так и будет.
Ура! Я за это даже готова простить Лему то, что он сделал вчера.
Я затащила девочку на сиденье к себе. Она не могла сама запрыгнуть, лишь лапки ставила и махала хвостиком.
– Ты хорошая
Дверца хлопнула, карета немного просела на осях под весом Лема.
– У тебя красивая улыбка, – сказал мужчина, пока я чесала спинку девочке.
Я перестала улыбаться и перевела взгляд на него: на его лице сияла лучезарная улыбка, возле каре-золотистых глаз стали видны морщинки, которые так и захотелось разгладить. Только я еще совсем немного на него обижена. Я боюсь, что он бросит меня где-то по дороге, как это чуть ли не сделали с малышкой.
– Как назовешь ее? – продолжил Лем.
– Не знаю, может, Мирой? – спросила я с намеком, что между нами должен быть именно мир.
– Мира? – он прорычал это имя.
На миг показалось, что в карете все померкло. Стало так неуютно и страшно, особенно его взгляд, затянутый яростной поволокой.
Я вжалась в спинку кресла, а собачка заскулила, прижимая ушки к голове. Он еще и подался немного вперед.
– Почему? Мне нравится, – я с округленными глазами глядела на него и гладила девочку по голове, которую она положила мне на колени. – Да, девочка моя, Мирочка?
Перевела взгляд на собачку. Она посмотрела на меня своими глазками, и я поняла, что ей это имя не совсем подходит.
– Может, другое? – сказал Лем.
Почему ему это не понравилось? Еще и среагировал так. Я же мирное имя предложила, но мне стало так не по себе, будто там что-то глубже. А вдруг у него маму так зовут?
– Ей поводок нужен будет. Не надо было ее брать с собой. Ее держать негде, – спокойно уже сказал Лем.
– Ага, лучше в лесу оставить, – я вновь погладила ее, не глядя на мужчину. – Бусинка?
Щенок лизнула мою руку.
– Значит Бусинкой будет, – я вновь улыбнулась.
С ним поседеть можно, так нервничать заставляет.
Карета медленно въезжала в город. За окном солнце уже ярко светило на небосводе.
Мы резко остановились, а я на этот раз удержала Бусю, которая чуть не уехала на пол.
– А ну пошел! – раздался голос кучера.
Лем отодвинул шторку. За окном были люди в лохмотьях, которые тут же отпрянули, когда увидели мужчину.
Мы вновь двинулись по брусчатой дороге. Колеса тарахтели, а сам транспорт дергался из стороны в сторону.
– Бедный район, – поморщился Лем. – Сюда стекаются все из других городов и поселков. Кому везет, тот не остается здесь, а кому нет, те вынуждены каждый день просить милостыню или торговать
Он посмотрел на меня пронзительным взглядом, а я прижала Бусю к себе. Неужели он нас сейчас высадит прямо здесь? Пусть дверца и была закрыта, но я почувствовала не самые приятные запахи.
Я уже и так поняла, что без Лема никуда лучше не соваться.
Просто в моем воспитании и жизненной установке есть правило – неправильно кого-то держать силой или воровать. Все-таки общество современное, и мужчине не нужно бить женщину по голове и тащить ее в пещеру. Поэтому я внутренне сопротивляюсь Лему, понимая – все, что происходит, неправильно. Он может быть прекрасным человеком, но оттого, что он меня украл – мне тяжело. Вот в этом вся и проблема.
И теперь вместо нормального сосуществования я проверяю границы терпения мужчины. Как далеко я смогу зайти, дергая его? Ладно, терпелка у него есть, а вот выдержка шатается.
Ну, не будет у меня ребенка, зато будет собака. Им тоже любовь нужна.
Я почесала Бусинку за ушком, когда та взволнованно поднялась на лапки. Она уже изрядно нервничала и негромко пищала, а затем и вовсе начала ходить по сидушке.
Вскоре карета остановилась.
– Ты всегда будешь такой упрямой? – задумчиво спросил Лем.
– Какой родилась, такой и буду, – я пожала плечами.
Лем поднялся и посмотрел на щенка. Затем подхватил ее, будто та весила как перышко. У нее так смешно свисали лапки и ушки, когда она очутилась у него под мышкой, как какая-то карманная собачка. Да, огромный сильный мужчина, носящий на руках Бусинку.
Я так залюбовалась этой картиной, что чуть не забыла выйти.
– Я думаю, она погулять хочет, – сказала я, аккуратно выходя из кареты.
Глава 9
Мы остановились возле огромного серого здания, рядом с входом стояли в ряд несколько круглых колонн. У него была треугольная крыша, под которой виднелась надпись – “Городской суд”.
– Если я ее сейчас отпущу, то больше мы ее не увидим, – ответил Лем.
– Почему? Мы же далеко от района бедняков, – вспомнила я про то безумие, которое творится от голода и безденежья.
– Потому что порода такая. Идем, и так немного опоздали.
Я устремилась за ним, едва поспевая за широким шагом Лема. Бусинка в его руках и вовсе безвольно болталась.
Народу внутри здания было довольно много, люди сновали, как муравьи в муравейнике, но расступались перед Лемом, кивая и чуть ли не кланяясь.
Мы подошли по мраморному полу к огромной лестнице, раздваивающейся направо и налево от пролета. Мы поднялись по ней и свернули в темный коридор, который тут же ярко осветился.