Подари мне себя… до боли
Шрифт:
Огонь блеснул во тьме
И я остался с самим собой наедине
Я смотрел тебе в след, когда ты покидала фуршет
Ладонь мою грел уже наполовину
Сгоревший мушкет
Недры «Падал»
Убежала!
Моронский довольно зажмурился в предвкушении охоты… Давненько он такого ярого отпора не встречал. Идеальная жертва, которая искренне не заинтересована ею быть!
Выявляется это в несколько не совсем разрешённых приемов. Привлечь внимание жертвы. Загнать в угол. Выбить опору из-под ног. Возбудить. Непристойным предложением в самой грязной формулировке. А дальше она сопротивляться или
А эта убежала!
Макс даже зубами скрипнул от желания вцепиться ими в шею овечки и отодрать ее сзади.
Как только за девушкой закрылась тяжелая дверь выставочного зала, Макс сделал подзывающий жест своей охране.
– Догнать, вернуть? – спросил подошедший охранник.
Но Макс коротко мотнул головой, мол, не надо, отбой.
– Слава, найди запись с этой камеры – сказал он бугаю, показывая куда-то вверх и вправо, – найди и уничтожь.
– Понял, Максим Андреевич. – охранник дернул головой, поскольку кивать не позволяла неестественно мощная шея.
– И узнай все, что возможно и невозможно про эту бабу. Она, вроде как, занималась оформлением выставки.
– Понял, Максим Андреевич – повторил Бык, – могу идти?
– А визитка? – Моронский взглядом указал на урну, – мне ее самому из мусора доставать?
– Понял – в очередной раз повторил Слава и подойдя к урне, взял двумя пальцами смятый чёрный прямоугольник. Секунду поразмышляв, стоит ли отдать ее шефу или все же нет, в конце концов, сунул ее себе в карман пиджака.
Моронский оглядел зал. Девчонка завела его до предела своей реакцией. Он даже стал забывать, что такое бывает. И как это бывает. Чутьё не обмануло его. Эти залитые румянцем щеки, эта дрожь, покусывание пухлой нижней губы, розовые пятна над грудью, все эти невербальные сигналы тела, которые ее сознание не в силах было контролировать – все это обещало ему редкое, почти уже забытое наслаждение процессом искушения невинной овечки и обладания ею.
Дурочка сама не подозревала, что нажала на спусковой крючок. Запустила механизм своим бегством. Сама того не ведая, включилась в игру. Если все так, как ему подсказывали сигналы ее тела, скоро она, ломая в кровь все свои установки и принципы, будет извиваться под ним. А он будет вытягивать из неё сладкий нектар эмоций. Пока все не выпьет. До дна. До боли.
Обладать – вот наивысшая цель. Главный кайф в жизни. Сильнейший наркотик.
Яйца заныли от одной только мысли, как разложит он эту скромницу на диване в вип-ложе «Порока». Но это через дня два-три, максимум – семь. Сейчас-то со стояком что делать? Славику поручить разобраться?
В конце зала у одной из колонн он заметил размалеванную блондинку, с которой разговаривал полчаса назад на входе в галерею, пытаясь вспомнить при каких обстоятельствах они познакомились.
– Скучаешь, милая?
– О, Макс, – растянула в улыбке поддутые уколами губы блондинка и кокетливо повела плечами, – я уж думала, ты про меня забыл!
– Ну, что ты, как я мог? – сказал Макс одной рукой подталкивая девушку за талию к выходу, а другой забирая у неё из рук тонкий высокий бокал с дешёвым газированным пойлом. – Потом допьёшь.
Туалет был свободен. Слава с Игорем встали на входе в него, когда дверь за боссом и его спутницей закрылась.
Не теряя времени, мужчина расстегнул
– Дальше сама! – приказал Моронский. – Только помаду сотри.
Блондинка, имени которой он так и не вспомнил, все поняла без слов и покорно опустилась на колени. Тыльной стороной ладони она вытерла с губ ярко-розовую помаду и потянулась ими к торчащему из ширинки в боевой готовности члену. Слегка открыла рот и осторожно обхватила головку губами.
«Ну что за блядство!» – выругался Моронский про себя. «Как будто не минет делает, а чупа-чупс лижет!»
– Соси! – приказал он вслух. – Полностью в рот возьми!
Блондинка шире открыла рот и насадилась им, как ей казалось до упора.
– Глубже возьми! Ещё!
Девушка издала гортанный звук, обычно сопровождающий рвотный рефлекс, но сдержалась, однако из глаз ее тут же обильно брызнули слёзы.
– Вот так, шире рот, убери зубы – командовал Моронский, ритмично и мощно нанизывая голову девушки на свой член.
Вообще, такой способ разрядки Макс не приветствовал и старался прибегать к нему только в самых крайних случаях. Однако, это было лучше чем тыкаться в кулак. По сути, это был не оральный и даже не секс, а лишь технический способ опустошить яйца. О чувствах девицы, которая стояла перед ним на коленях он старался не думать.
Никто ж не думает о чувствах унитаза, отливая в него? В конце концов, она знала, куда шла, зачем шла и не возражала.
По лицу блондинки двумя чёрными потоками текли слёзы, смешиваясь со слюной на подбородке, она стонала и всхлипывала, лицо ее покраснело от рвотных рефлексов и старания угодить, но Макс, казалось, не замечает этого. Перед его невидящим взглядом стояло бледное тонкое лицо незнакомки в обрамлении каштанового шелка волос, пухлые нежные губки, огромные испуганные глаза света темного виски и румянец, заливающий гладкую, нежную кожу щёк. Интересно, как долго нежная кожа ее ягодиц будет держать розовые следы от его ладоней?
С этой мыслью Макс мощно излился в рот блондинки, после чего та обессилено шлёпнулась задом на кафельный пол уборной.
– У тебя соус на губах! – он протянул ей бумажное полотенце.
– Спасибо – поблагодарила девушка и слабо улыбнулась. – А как же я?
– Извини, милая, в следующий раз. Спешу. Хочешь марки в «Стекло»?
– Да, конечно – просияла девица. – А можно две? Одну для подруги?
– Конечно. Возьми… у охраны. – Он усмехнулся сам себе. Запустил пальцы в свою шевелюру, пару раз провёл по ней и встряхнул головой, откидывая со лба непослушные пряди. Поправил брюки. Достал из заднего кармана пачку сигарет, вынул одну, подкурил. Сделав глубокую затяжку, выпустил дым через ноздри хмыкнул и вышел.
Блонда тут же забылась.
Перед глазами стоял образ высокой брюнетки в черном скромном платье.
Глава 5
Будь со мной построже
В этом только польза
Стань мне
Щитами
Пусть кожа твоя толще
Пусть
Обрасту такой же
Знаю
В тебе мои тайны.
Останови меня
Я лавиной падаю
Срываюсь в омут
Стены в руины
Я разрушительная
Спасай от самой себя
Soufee «Руины»
– Сонечка, это ты? – услышала она, переступив порог их с мамой квартиры.