Подари мне себя… до боли
Шрифт:
«Неужели кольцо? – подумал Моронский – «Первый взнос по ипотеке на ячейку общества!»
Парень вдруг засуетился, поспешно захлопнул футляр и убрал его в карман, потому что через полминуты за столик вернулась девушка.
Официант с бутылкой двинулся к столику.
– Что это? Нет, мы не заказывали это, – засуетился парень.
– Простите, вам просили передать из вип-кабинета. От клиента. – Слегка поклонился официант и не спрашивая разрешения, умело налил напиток в бокалы.
– Милая, ты что-нибудь понимаешь? От какого клиента? – вытаращился
Девушка молчала, потупив взгляд, теребила подрагивающими пальцами край тканевой салфетки.
– Дорогая. Объясни, пожалуйста. Я не понимаю. Ты что, знакома с кем-то из них? – он попытался заглянуть за нишу, отделяющую вип от общего зала ресторана.
Девушка коротко откашлялась, глотнула воды. И довольно громко, чтобы было слышно Моронскому, сказала:
– Это бывший клиент. Я… я ему как-то делала проект… проект гардеробной.
«Какая прелесть!» – Моронский даже откинулся на диване впитывая гамму эмоций, исходившей от девчонки тёплыми волнами. Врать овечка абсолютно не умеет. Надо быть полным кретином, чтобы поверить в это блеяние.
«Зачем бабы врут? Почему нельзя было сказать правду? Так, мол, и так, милый, это тип, который грязно приставал ко мне на выставке. Разберись с ним, дорогой, наваляй этому нахалу, который после всего ещё имеет наглость присылать бутылку Просекко. Но нет! Соврала. Видимо, не хочет ставить своего хлюпика в неоднозначное положение. Уверена, что навалять он зассыт. Скрыла, что ее домогался какой-то му… не сдерживаемый моральными установками тип, заведомо зная, что ответить хлюпик не сможет, значит признала, что ее мужик – терпила. И этот недоумок, как будто, удовлетворился ответом?! Как там? Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!»
За овечкин столик принесли еду. Парень принялся за суп. Девушка вяло ковыряла вилкой филе какой-то рыбы. Она была так глубоко погружена в свои мысли, что совершенно не заметила, как парень снова нырнул рукой в карман и быстро бросил извлеченное из коробочки кольцо в бокал с игристым вином.
Общий зал наполнился звуками живой музыки. Обычно по вечерам в «Ришелье» выступали разные музыкальные коллективы. Сегодня исполняла свой блюз-рок чернокожая певица.
– Давай выпьем за тебя, раз уж нам сегодня так повезло! – он отложил ложку и взялся за ножку бокала своими паучьими пальцами. А другой рукой опять погладил кисть девушки.
Макса, почему-то, передернуло.
– За тебя! – подмигнул парень и добавил – Пьём до дна!
У Моронского лопнуло терпение. Это сраное кольцо, которое стоит меньше, чем вино в бокале он собирается надеть на палец девочке? Его вино? Его девочке? Нет, это было выше его моральных сил.
Он резко встал, извинился перед Виталиком и чиновниками и быстро подошёл к столику.
– Я возьму вашу даму на танец.
Это был не вопрос.
Взяв девушку под локоть, он буквально силой вынудил ее подняться из-за стола и поволок в сторону от столика, на свободное пространство зала ресторана. Девушка попыталась вырвать руку, но Моронский не позволил.
– Не дёргайся.
– Простите, что вы позволяете… – услышал Макс голос хлюпика позади.
Моронский остановился, но локоть Девушки из захвата не выпустил, держал крепко, наверное, даже следы останутся.
– Я позволяю себе то, что тебе даже не снилось!
– Лев, пожалуйста, не надо! – умоляюще сказала девушка.
– ЛЕВ??? – опешил Моронский. – Серьёзно, его зовут Лефффф? – он нарочно протянул звук «ф». – Парень, тебя наебали при рождении. – хохотнул Макс.– Сходи покури минут 10 обдумай эту информацию, пока я поговорю с девушкой. Нам нужно обсудить один важный проект… гардеробной.
Подошедшая охрана оттеснила хлюпика в сторону, ребята сделали так, что он исчез из поля зрения. Дождавшись пока овечка перестанет трепыхаться понапрасну, Моронский с силой притянул ее за талию к своему паху. Тыльной стороной левой руки медленно провёл по обнаженному плечу Девушки, наблюдая как в ответ на это кожа покрывается мурашками.
«Да, детка, так все и должно быть. Все правильно».
– Что, в обезьяннике сегодня день открытых дверей?
«Мм, похоже девчонка пытается хамить ему!»
– Кто вообще танцует в ресторане в 21 веке?
– Ну, во-первых, мы не танцуем. А во-вторых, – он сделал паузу, пристально посмотрел ей в глаза, сильнее впечатал ее в свой затвердевший пах, наклонился к ее уху и хрипло проговорил: – Я могу сделать так, что здесь будут танцевать все, даже инвалиды. В третьих, очень рекомендую тебе перестать брыкаться. Чем меньше ты делаешь движений телом, тем меньше внимания ты привлекаешь. Дождись подходящей обстановки и ерзай на мне сколько влезет!
Она замерла, одолеваемая внутренней борьбой. По всему видно было, что его слова взвинтили градус напряжения, и она готова была вцепиться ему в волосы, но и становиться звездой развлекательной программы тоже не собиралась.
– А ты, значит, главный тут? Кормишь гиен? Вожак стаи? – прошипела она и коротко кивнула в сторону вип-кабинета.
– Ну, не ЛЕФФФ, конечно, но определённое влияние имею. – прошептал Макс, решив не наказывать пока девчонку за дерзость, и скользнул губами по ее шее вниз, шумно втягивая носом ее запах.
Кожа ее имела какой-то приятный терпкий аромат. Чувственный, возбуждающий. И он сразу понял, что это не парфюм, а ее природный, естественный и неповторимый запах. Очень знакомый. И очень давно…
Моронский почувствовал как где-то внутри нее пробежал волной короткий разряд. Он снова провёл губами по шее от уха к ключице и опять втянул ноздрями запах ее кожи. Дрожь повторилась. Она попыталась оттолкнуть его от себя, уперев ладошки в его грудь. Тщетно. Он держал крепко и только усилил хватку.
– Не понимаю, зачем пытаться бежать от того, что все равно рано или поздно случится? – произнёс он срывающийся на хрип голосом. И сам удивился тому, что даже играть особо не приходилось. Она заводила его не на шутку.