Подари мне все рассветы

Бэлоу Мэри

Наконец, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться и убедиться, что дежурная улыбка сияет на губах, она пересекла комнату и положила руку на рукав полковника Леру.

— Жанна, — оглянувшись, воскликнул он, — а я уж подумал, что вы предпочли мне общество моих многочисленных соперников.

— Марсель, — сказала она, взглянув на его собеседников, — можно попросить вас на пару слов?

Извинившись, он шагнул к ней.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, — дрожащим голосом ответила она. — Не думаю. Какая-то глупость. Не могу найти свое кольцо. Оно очень ценное — подарок моего покойного мужа по случаю помолвки.

Он

встревоженно взглянул на нее.

— Оно было на мне, когда я вышла из дома тетушки. Я даже помню, как вертела его на пальце — есть у меня такая привычка. Чтобы не делать этого, я засунула руки в карманы накидки. Возможно, кольцо осталось в кармане.

— Я немедленно пошлю наверх слугу, чтобы проверить, — сказал он.

— Я буду чувствовать себя глупой, если кто-нибудь узнает, что я так неосторожна, — сказала она. — Кольцу цены нет, Марсель. А что, если вы…

— Поищу его сам? — спросил он. — Ну конечно, Жанна. Ради вашего спокойствия я сделаю все, что угодно. Накидка у вас розовая, в тон вашему платью? Почему бы вам не пойти вместе со мной?

— Если мы исчезнем вместе и нас не будет какое-то время, все обратят внимание на наше отсутствие. К тому же я, возможно, обронила кольцо в карете.

— Там я тоже поищу, — пообещал он, пожимая ей руку. — Оставайтесь здесь, Жанна, и развлекайтесь. Я найду кольцо, не бойтесь.

Найти-то найдет, подумала она, но не скоро. Кольцо она сама спрятала между спинкой и сиденьем в своем экипаже. Но дверца экипажа заперта. Ему придется разыскивать ее кучера.

Как только полковник скрылся из вида, она направилась к входной двери, по обе стороны которой стояли на посту сержанты. Она обратилась к тому, что был покрупнее:

— Когда вернется полковник Леру, скажите ему, пожалуйста, чтобы он немедленно нашел меня. Это очень важно.

— Будет сделано, мэм, — вытянув руки по швам, произнес сержант.

— Вы тоже приходите с ним, — сказала она. — Вместе со своим товарищем. Оба. Вы понимаете?

— Так точно, мэм, — хором ответили сержанты.

— Захватите с собой и того, который стоит на часах у главного входа. Вы потребуетесь мне все втроем.

Не дожидаясь ответа, она снова проскользнула в гостиную и огляделась вокруг. Сердце у нее колотилось с удвоенной частотой где-то в горле. Рассеянно улыбнувшись направляющемуся к ней майору с большими усами, она торопливо пересекла зал по направлению к углу, где Роберт разговаривал с одним из капитанов.

— Роберт, — сказала она, коснувшись его веером. — Мне нужно поговорить с вами. Вы извините, капитан?

Он без возражений пошел следом за ней. Она пересекла холл, направилась к кабинету. Взяв по пути со стола зажженную свечу, она вошла внутрь комнаты.

— Закройте дверь, — сказала она, и он беспрекословно подчинился.

Она окинула взглядом комнату и поставила свечу на каминную полку. Большой стол, заваленный бумагами. Рядом — дубовый письменный стол. Оба с острыми углами. Большое свободное пространство в центре комнаты.

Она взглянула на Роберта, стоявшего возле двери, немного расставив ноги, и заложив за спину руки. Он был в поношенном зеленом мундире, со сверкающей саблей в ножнах на боку. Только сапоги на нем были новые и блестели, начищенные так же тщательно, как и его оружие. Лицо было суровое, неулыбающееся. За время плена его волосы успели отрасти и чуть курчавились возле воротника.

У нее екнуло сердце, и она поняла

правду, которую не решалась пока выразить словами. Она не могла позволить себе сделать свою работу, но ей надо было ее сделать. И теперь предстояла самая трудная, самая мучительная ее часть. Она не сможет, вдруг подумалось ей. И сразу же пришла другая мысль: но он здесь несчастен, ему так хочется быть снова вместе со своими товарищами. И Артур просил ее, если представится возможность, попытаться освободить его.

О да, возможность у нее есть.

Она улыбнулась ему.

— Роберт, — тихо сказала она, — ты меня избегаешь.

— Ты хотела сказать мне что-то очень важное, — напомнил он, не двинувшись с места. — О чем? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе, Жуана? Или ты все еще не оставила мысли заставить меня влюбиться в тебя? В конце концов, твои уловки становятся утомительными. Если дело только в этом, то нам не о чем говорить. Извини, я должен идти.

Нет, так ничего не выйдет. Или выйдет? В силе своих чар она была уверена. Они не могут не подействовать даже на Роберта Блейка. Но тогда понадобится слишком много времени. Он явно ожесточился по отношению к ней. Она сразу же изменила тактику в соответствии со вторым, запасным вариантом плана.

Улыбка исчезла с ее лица, она взглянула на него в отчаянии и произнесла дрожащими губами:

— Роберт, ты должен помочь мне. Я знаю, что ты меня ненавидишь, и понимаю, что заслуживаю такого отношения, но мне не к кому больше обратиться за помощью.

Взгляд его стал еще более враждебным, и она даже испугалась. Испугалась, что ей не хватит времени.

— Я не шпионка, — продолжала она. — И я не имела намерения нарушать твои планы, Роберт, и предавать твою страну. Я просто правдиво ответила на вопросы генерала Валери, не понимая, что попала в ловушку. Я поняла свое положение только тогда, когда тебя привели в комнату. И я отреагировала так, как реагирую всегда, когда нахожусь в смятении: я сделала вид, что нахожу все произошедшее забавным. Но мне было совсем не забавно, Роберт. Я наполовину англичанка, а муж мой был португальцем. — У нее дрогнул голос. — А ты англичанин.

Она увидела, как напряглось от гнева его лицо. Но он сделал несколько шагов в ее сторону. Уже кое-что!

— Боже милосердный, неужели ты ждешь, что я поверю этой… галиматье? Неужели думаешь, что каждого мужчину можешь превратить в придурка? Или ты думаешь, что как только человек увлечется тобой, так у него перестает работать мозг? В какую игру ты играешь, Жуана? Зачем ты притащила меня сюда? Мне не хотелось бы, чтобы все заметили, что я куда-то удалился с тобой.

— Почему? — Она прикоснулась ладонью к его груди и почувствовала, как напряглись его мускулы. — Я тебе совсем не нравлюсь, Роберт? Ни чуточки?

— Ты уже знаешь, в чем заключается мой интерес к тебе, — сказал он. — А что касается остальных моих чувств, я назвал бы их — презрение и неприязнь. И запомни, что я не позволю своему телу взять верх над своей головой только потому, что ты красивая женщина и умеешь разжигать мужчин так, как не умеет ни одна из знакомых мне женщин. Есть множество женщин, которых я могу страстно желать и от которых могу получить гораздо большее удовольствие. Значит, у тебя не было никакого срочного дела?

Она судорожно глотнула воздух и взглянула на него такими глазами, из которых глядела ее душа — подлинная душа, без всякой маски. Она была в отчаянии.