Подари мне все рассветы
Шрифт:
Жить одной не означало оставаться в одиночестве. От одиночества она не страдала. Она снова стала маркизой дас Минас. У Матильды хватило здравого смысла оставить в доме сундук с ее одеждой и другими вещами. Жуана вновь посещала всякого рода увеселения. Толпа окружающих ее поклонников была больше, чем обычно, и она, как всегда, ярко блистала в их окружении.
И все-таки она была страшно одинока, потому что Роберт уехал и, вероятнее всего, она уже никогда его не увидит. Она даже хотела, чтобы они больше не увиделись, потому что у них не было будущего,
Она не простила ему столь сухого и неожиданного расставания, между тем вполне понимала, почему он так поступил. Но простить его она не могла. Хотя он, может быть, правильно решил закончить все одним махом. Провести еще одну ночь с ним, зная, что наутро ей придется уйти навсегда, означало бы лишь продлить агонию. Но агония все равно была — так или иначе, потому что ей нужно было, чтобы между ними произошло нечто такое, о чем она могла потом оставить приятное воспоминание. Однако этого не случилось. И опустошенность, которую она чувствовала, была, пожалуй, пострашнее агонии.
Но Жуана была не из тех, кто чахнет от горя, жалуясь на судьбу, пребывая в бездействии. К тому времени как она добралась до дома своих друзей — насквозь промокшая, заляпанная грязью, в изодранной одежде, — она уже обрела свой обычный жизнерадостный вид и рассмеялась, глядя на их изумленные лица.
На публике она улыбалась и смеялась, но когда оставалась одна в своих комнатах, погружалась в глубокую депрессию. Однако даже в одиночестве она не позволяла себе плакать, чтобы не оставлять никаких улик, свидетельствующих о ее горе, чтобы никто не заметил ее припухших век и покрасневших глаз.
Но как она тосковала по нему! Господи, как ей его не хватало!
И тут лорд Веллингтон решил дать большой обед, бал и ужин в честь лорда Бересфорда, который был посвящен в рыцари. Приглашения получили несколько знакомых Жуане офицеров из Торриш-Ведраша. Еще несколько человек должны были приехать из Лиссабона. Вполне возможно, подумала она, что среди них окажется и полковник лорд Уаймен.
Приятно будет снова увидеть его, навсегда оставить свои мечты и вновь погрузиться в реальность. Кстати, не такую уж неприятную реальность. Дункан был ей симпатичен. Неплохо будет выйти за него замуж и жить с ним.
Жуана приняла приглашение. Вспомнив о Роберте, находившемся за много миль отсюда, в Арруде, она печально улыбнулась. Ей вспомнилось его неприязненное отношение к блестящим увеселениям, каким обещал быть предстоящий бал. Она не позволила бы себе даже самой маленькой надежды. Но разве можно приказать сердцу прислушаться к голосу разума?
— Неужели вы не пойдете? — спросил старшего офицера лейтенант Рид, с недоверием глядя на него. — Вам выдали, можно сказать, приз, а не приглашение, сэр.
— Не идешь? — воскликнул капитан Роландсон. — Из всех офицеров батальона они пригласили одного тебя, Боб, не считая самого генерала, а ты
— Моего отсутствия никто не заметит, — сказал Блейк. — Не думаю, что лорд Веллингтон, не увидев меня, расстроится. Меня пригласили только потому, что я имел возможность оказать ему маленькую услугу.
— Маленькая услуга заключалась в том, что ты отправился в Саламанку и позволил французам взять тебя в плен, с тем чтобы заманить их в ловушку с помощью ложной информации, — сказал капитан Роландсон. — Не думаю, что все подробности твоего подвига остались тайной, Боб. Ты настоящий герой, дружище, а боишься на людях показаться.
— Что ты говоришь? Какой тут страх! — нетерпеливо перебил его Блейк.
— Сходи, — продолжал Роландсон. — Дай своим людям передышку. С тех пор как мы оказались здесь, ты на них рычишь, придираешься по пустякам.
— Неправда, — огрызнулся Блейк.
Но его друг лишь кивнул в подтверждение своих слов и призвал в свидетели лейтенанта Рида:
— Ведь правда, Питер?
— Люди не возражают, — сказал лейтенант, — они знают, что в случае опасности он всегда о них позаботится. А кроме того, они понимают, что он скучает по той леди, извините, что напомнил, сэр.
— А я, черт возьми, не извиню! — рявкнул Блейк и, вскочив на ноги, уронил стул. — Я солдат, лейтенант, а не какой-нибудь мерзкий бабник.
— Боб, — настойчиво повторил Роландсон, — сходи на бал. А возвратившись, расскажешь нам все подробности, чтобы мы умерли от зависти. Если мы зазимуем здесь, жизнь обещает быть скучной. Можно было бы ожидать, что Массена попытается снова атаковать, хотя бы из гордости. Но он пока ничего не предпринимает. Абсолютно ничего. Сходи на бал, старина.
Блейк вздохнул.
— Извини, Питер, — обратился он к лейтенанту, — не знаю, что на меня нашло в последнее время. Наверное, во всем виноваты проклятые дожди. Ладно, почищу мундир, выстираю сорочку, наведу глянец на сапоги, подстригу волосы и поражу местную элиту своим видом. Я даже танцевать буду, пропади все пропадом. Теперь довольны вы, оба?
Его друзья переглянулись, усмехаясь. — Радуется, счастливчик, что приглашен на бал, — сказал Роландсон. — Не может сдержать возбуждения.
Блейк выругался, и его друзья громко расхохотались. Бал и ужин. Может быть, они поднимут его настроение. Ему вспомнились два последних бала, на которых он присутствовал: в Лиссабоне и в Висо. Он постарался отогнать мысли о прошлом.
Не будет он вспоминать. Но как? Ослепительно прекрасная Жуана вся в белом. И та же самая Жуана, которая шла с ним через горы и переносила вместе с ним все невзгоды пути, не жалуясь и всегда пребывая в хорошем настроении. Жуана — женщина, которая была его любовницей. Все. Он больше не будет вспоминать.
Интересно, находится ли она еще в Лиссабоне или Уаймен уже отправил ее в Англию? Помолвлены ли они? А может, уже поженились на скорую руку перед ее отъездом? Нет, он больше не будет ни о чем думать.