Подари себе рай (Действо 1)
Шрифт:
– Теперь о (и вновь переходя на "вы") вашей поездке. В свое время Феликс Эдмундович своим особым распоряжением запретил использовать в нашей работе кого бы то ни было из бывших, особенно во внешней разведке. Тот, с кем вы выйдете на связь в Варшаве, представляет собой редчайшее исключение. Дзержинский знал его лично по революции пятого года в Польше. В седьмом году по заданию партии он дал себя завербовать Третьему отделению. В семнадцатом мы его не раскрыли, и после двадцатого он перешел в Дефензиву. Я с ним встречался лишь раз в девятнадцатом году в Киеве. Что он из себя представляет сегодня и кому служит верой и правдой сказать затруднительно. Информация от него поступает скупая, хотя и достоверная. Мы - арифметика разведки - всегда перепроверяем. В его поле зрения находится прелюбопытная особа. Известная певица Крыся Вишневецкая. Агентурная кличка "Рысь". Не думаю, что она выйдет на вас, обычно она работает в высших сферах. Однако и исключать такую вероятность я бы воздержался. В любом случае следует присмотреться ко всем, с кем вам доведется так или иначе общаться. Я имею в виду сферу наших интересов. Иной раз свежий острый взгляд кардинально меняет устоявшиеся оценки и представления. Кстати, ваш напарник по поездке - опытный, заслуженный товарищ. Мы с ним вместе на Украине работали. Теперь он по возрасту для оперативной службы уже не подходит. И мешки с диппочтой таскать ему не пристало. У Игната брат в Кракове. Если жив - свидятся. Игнат Савельич - один из наших аналитиков. И в любой переделке на него можно положиться как на самого верного друга. А переделки и передряги, - он вздохнул, посмотрел пристально на Сергея, - они и в обычной-то жизни частенько случаются. А в разведке... И ещё о риске. Разумный, иногда и предельный риск всегда является нашим неизбежным спутником. Но при этом успешная акция расценивается как подвиг, а плохо подготовленная и неоправданно рискованная и потому провальная - как авантюра. Как авантюра!
– он сказал это жестко и громко, словно доказывал нечто совершенно очевидное кому-то несогласному. Вдруг улыбнулся застенчиво, словно извиняясь за выказанную только что жесткость:
– Вопросы есть?
Сергей встал, вытянулся: "Я и так отнял у Вас столько времени, Вячеслав Рудольфович". Менжинский тоже встал, подошел к книжному шкафу, достал небольшую книжицу. Раскрыв, понюхал страницы, спросил:
– Вы любите, как пахнет свежеотпечатанная книга? Я обожаю. Хорошая, умная книга - её рождение - всегда праздник. Вот возьмите, это перевод романа "Прощай, оружие" американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Он поможет вашему пониманию американского характера. Корреспондентка из Чикаго Элис - так, кажется, её зовут?
– перспективное знакомство. И девушка, достойная во всех отношениях.
Сергей потупился, пытаясь изо всех сил скрыть радостную улыбку. Зато, выйдя из высокого кабинета, помчался по коридору, удивляя своим бурным легкомыслием степенных сотрудников и предельно сдержанных посетителей самого строгого ведомства страны...
Извозчик ему достался разбитной малый, команды Сергея "налево", "направо", "назад", "вперед" он принимал с веселой ухмылкой. Те двое со смазанными лицами с тревогой следили за маневрами коляски, в которой сидел "цей треклятый москаль". Им-то попался старый горбатый кучер. При каждой команде поворачивать или разворачиваться он бурчал, что паны сами не знают, чего им угодно; сказали бы сразу, что им надо, а то: "Маршалковская! Иерусалимские аллеи! Старе Място! Нове Място! Костел Святого Креста! Театр Польски! Опять Старе Място!" Niech to piorun trza?nie!
Наконец, где-то на пересечении Иерусалимских аллей и Маршалковской, когда филеры приотстали, Сергей сунул парню в руку крупную купюру, пригнувшись, соскочил на землю, мгновенно затерялся в праздничной толпе. В тринадцать пятьдесят пять он дважды прошелся вдоль вместительной витрины антикварного магазина. Сигналом тревоги должен был служить большой Будда из желтого металла, выставленный в самом центре. Вместо него там стояла высокая тренога из розового дерева, на плоской вершине которой в раскрытом синем бархатном футляре красовалось бриллиантовое колье с тремя крупными рубинами. Войдя внутрь, Сергей был удивлен громким смехом, шумом мужских и женских голосов, музыкой, которые доносились из раскрытых справа и слева дверей. К нему подскочил набриолиненный юнец - модная накрахмаленная рубашка, галстук бабочкой, узенькие брючки, лаковые штиблеты - заводя глаза, затараторил по-польски. Терпеливо выслушав его, Сергей сквозь небрежную улыбку с классической интонацией обитателя британских островов произнес заученную фразу:
– I would like to see mister Zdeneck Boguslavsky, please!
– О, вы англичанин! Или американец!
– засуетился юнец.
– Я сию минуту доложу хозяину. Пан может присесть. Прошу, прошу!
– и пододвинув гостю стул, он исчез за тяжелой портьерой, которая закрывала всю дальнюю стену. Между тем за правой и левой дверями продолжалось веселье. "В антикварных магазинах, в наших, во всяком случае, - подумал Сергей, - всегда стоит сосредоточенная тишина. Покупатели размышляют над ценами, прикидывают свои возможности, изучают вещицы и вещи. А здесь - как в кафе-шантане в ночное время".
– Извините, пан желал меня видеть?
– Перед Сергеем стоял среднего роста мужчина. Холеное лицо, холеные руки, дорогая светло-синяя тройка. Холодные серые глаза ощупывали незнакомца, брезгливо сложенные губы говорили, что их обладателю крайне досадно, что его отвлекли от чего-то крайне важного.
– Мадам Васильковская сообщила мне в среду, что у вас имеется старинный тибетский Будда из Лхасского монастыря, - Сергей произнес эту фразу медленно, с небольшими паузами, вертя при этом в руках и разглядывая со всех сторон баварскую фарфоровую статуэтку. Фраза являлась паролем и одновременно вторичной проверкой сигнала тревоги. Хозяин магазина молчал, и Сергей, поставив статуэтку на полку, встретился с ним взглядом. Только тогда тот, словно очнувшись от гипноза, проговорил:
– Любезная пани Васильковская права. Был Будда из Лхассы, но, увы, продан. Зато есть прелестный танцующий Шива из Лахора.
"И отзыв, и подтверждение, что все чисто", - с облегчением улыбнулся Сергей. Рукопожатие было крепким с обеих сторон. Глаза Богуславского потеплели. Хозяйским жестом он пригласил гостя в свой роскошный кабинет-кунсткамеру. Плотно закрыв дверь, обнял Сергея:
– Заждался!
Получив шифрованное послание, усадил Сергея на диванчик ("собственность Людовика XIV!"), прошел в маленькую смежную комнату и пробыл там минут двадцать. Появился оттуда с горящими ушами, сказал, разведя руками:
– Центр требует предельной активизации. Впрочем, оно и понятно Центр всегда этого требует. Хотя прекрасно знает: каждую секунду хожу по острию кинжала. "Почему кинжала?
– удивился про себя Сергей.
– Почему не ножа? Что у него - горцы есть в родословной?" - Не обращайте внимания на то, что я ворчу. Проблем тысяча, времени на их решение никак не хватает, вот и становишься брюзгой. Когда вы отправляетесь домой? Через два дня? Отлично, я подготовлю всю информацию.
Он как-то изящно провел холеными пальцами по лицу - ото лба к подбородку - и словно стер с него печать усталости, озабоченности. Перед Сергеем вдруг предстал не обремененный тяготами жизни, не измотанный подозрениями и страхами пожилой господин, а жизнерадостный, жаждущий веселых приключений юноша.
– Вы, вероятно, удивились, что это за шумная гульба идет в солидном респектабельном магазине? Да?
– Признаюсь, удивился.
– Я так и думал, - Богуславский подмигнул, пригладил аккуратные усики, французскую бородку.
– Собрались друзья Крыси Вишневецкой... Простите, вы, я надеюсь, знаете, кто это такая?
– Нет, не знаю, - со вздохом признался Сергей, вспомнив слова Менжинского.
– Крыся - великая певица!
– воскликнул с пафосом Богуславский.
– Всю Европу объехала с триумфом. Везде аншлаг - в Лиссабоне и в Лондоне, Париже и Мадриде, Вене и Стокгольме. А Берлин!
– он всплеснул руками и несколько раз цокнул языком.
– В Берлине ее не отпускали со сцены тридцать четыре минуты!
– Выходит, бенефис её справляете?
– засмеялся Сергей. Богуславский взмахнул рукой:
– Обмывается её бо-о-о-льшая покупка! Сегодня она приобрела у меня спальню самой пани Валевской.
– Той самой? Настоящую?
– Вы знаете, и у меня были сомнения. Но знатоки, но специалисты утверждают - да! Приезжал даже эксперт из Франции. И обнаружилась эта спальня в одном из имений Потоцких. А теперь пойдемте, я познакомлю вас с Крысей и её друзьями.
– Удобно ли?
– замялся Сергей, лихорадочно прикидывая все "за" и "против" такого шага.
– И как, кем вы меня представите? Сами же говорили про острие кинжала.