Подари себе счастье
Шрифт:
— Они возникли еще до того, как мои старшие сестры начали бегать на свидания к моим друзьям.
— Итак, дело в том, что ты не хочешь говорить с тем, кого ты не знаешь, или просто не намерен никому открываться? Мне, например?
Шон улыбнулся, кривя губы. Получилась не улыбка, а невеселая ухмылка.
— Ты знаешь меня лучше, чем мне бы хотелось.
В глубине его глаз что-то промелькнуло. Улыбка исчезла, и он отвернулся. Мэгги знала: если Шон не смотрит кому-то прямо в глаза, это значит, что он или утратил
— Там, откуда ты вернулся, было нелегко?
— Да, — кивнул Шон.
— Ты видел чудовищные вещи, о которых никогда не забудешь?
— Как бы я ни старался, — он вздохнул и снова взглянул ей в глаза, — и, по-моему, я не должен их забывать, потому что иначе у меня будет такое чувство, будто я обманул всех этих людей. Я был там, чтобы остальной мир знал, что происходит.
Мэгги поняла, хотя ни разу не бывала в тех местах, где приходилось работать Шону. То, что он делал там все эти годы, было важнее всего, что когда-либо делала она. Мэгги почувствовала огромное уважение к Шону.
— Но тебе, должно быть, было трудно не отворачиваться от камеры. Не мечтать о покое, о передышке.
Шон улыбнулся, видя ее понимание.
— Поэтому я и вернулся домой. Наверное, в таких местах, как Сомали, Эфиопия или Ирак, требуется кто-то посильнее меня.
— Ты не считаешь себя сильным? — нахмурилась Мэгги. — Чтобы бывать гам, где доводилось тебе, нужно мужество. Я бы не смогла.
— Если бы ты оказалась на моем месте, ты бы поступила точно так же, как я. Ты — профессионал, Мэри Маргарет. Мы делаем то, что мы делаем.
Ее лоб разгладился, и она улыбнулась.
— Это едва ли одно и то же. Я занимаюсь вещами местного масштаба. Рутиной, так сказать. Каждодневные дела и обычные, ничем не примечательные люди.
— Но это тоже важно. — Шон осторожно убрал волосы с ее плеча. — Потому что, рассказывая об интересах и чаяниях простых людей, мы помогаем воспитывать терпимость.
— Ты рад, что вернулся домой?
Шон ответил не сразу.
— Да.
— Но эти сны тебя не оставляют.
Он еле заметно улыбнулся:
— Да.
— Очевидно, тебе нужно просто немного подождать. Появятся и более счастливые воспоминания.
— Возможно.
Его темные глаза пристально смотрели на Мэгги. Она не могла пошевелиться, как кролик в лучах фар машины. Ее дыхание стало неровным. Она спустила ноги с дивана и поставила свой стакан на маленький столик. Ей было нужно некоторое расстояние. Ради безопасности.
Но он помешал ей, взяв за руку.
— Куда ты?
— Ты хочешь есть? Я хочу. Собиралась пойти за хрустящим картофелем или чем-нибудь еще.
— Я не голоден, — низким голосом произнес Шон, не выпуская ее руку. — Разве Пол тебя не накормил?
Мэгги кивнула.
— Он попросил разрешения поцеловать тебя перед сном, как Брайан?
Она покачала головой.
Шон потянул ее обратно на подушки, внимательно глядя в глаза.
— Ты этого хотела?
— Откуда мне знать после одного свидания?
Он медленно улыбнулся.
— Ты должна была это понять секунд через шестьдесят. Это называется «притяжение».
О, Мэгги знала, что такое притяжение. Именно это чувство она сейчас и испытывала.
— Иногда требуется больше шестидесяти секунд, чтобы понять, что тебе кто-то нужен. — Она попыталась говорить легко и беспечно. — Неторопливый и уравновешенный побеждает в гонке, как сказал бы мой папа.
Шон улыбнулся еще шире.
— Может быть, он прав. Важно не суетиться.
Разум подсказывал Мэгги, что она должна от него отодвинуться. Но, как обычно, возражали ее сердце и тело. К счастью, Шон не сделал того, чего ей очень хотелось. Не воспользовался возможностью и не обнял Мэгги.
— Мне с Полом незачем торопиться. То же самое касается любого другого, с кем я могу встречаться после него. Я знаю, что подходящий мне мужчина когда-нибудь появится.
Улыбка Шона несколько поблекла.
— И все-таки ты по-прежнему хочешь в течение этого года выйти замуж за какого-то незнакомца. Но почему именно сейчас?
Вопрос повис в воздухе. Пульс Мэгги учащенно забился.
— У меня есть причины.
— Причины, которые ты не желаешь со мной обсуждать.
Она встала с дивана, оказавшись достаточно далеко от Шона. Эмоциональное расстояние тоже увеличилось снова.
— Ты прав, не желаю.
— Почему же? — Он наклонился вперед, положив локти на колени. — Ты всегда хотела, чтобы я во всем тебе признавался, а сама в ответ замыкаешься. Почему?
— Потому что есть некоторые вещи, о которых я не могу говорить. Вещи, которые ты бы не понял.
Он по-прежнему не спускал с нее глаз.
— Испытай меня.
Мэгги распрямила плечи.
— По-моему, тебе лучше уйти. Попытайся заснуть.
— Но я не хочу уходить. Тебе не приходило в голову, что последнее время мы так много спорим, потому что ты мне небезразлична, потому что, может, мне просто хотелось бы попробовать тебе помочь?
Он повысил голос, в его глазах была обида. Но Мэгги поняла, что он говорит правду.
— Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, — сказала она. — Но если тебе действительно не все равно, ты оставишь меня в покое.
Казалось, мир перестал вращаться, а воздух вокруг них сгустился. Шон медленно встал с дивана, продолжая смотреть на нее своими проклятыми бездонными глазами. Потом покачал головой и улыбнулся.
— Нет уж.
Он шагнул к Мэгги. Она инстинктивно попятилась. Ее глаза в панике расширились, и она оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно в него запустить. Так продолжалось несколько долгих секунд. Мэгги отступала, Шон преследовал ее.