Подарок алхимика
Шрифт:
В основном, его применяли при крупных проникающих ранах, и очень больших кровопотерях. Чуть ниже, хирург сообщал, что результаты такого лечения вполне обнадёживающие. Ниже он приводил довольно неплохую статистику. По его словам, после чрезвычайно тяжёлых увечий, выживало более пятидесяти процентов солдат.
На мой взгляд, вам терять уже было нечего, я, сам не знаю, зачем, решил всё же рискнуть. Словно что-то щёлкнуло в моей голове и заставило меня так поступить. Короче говоря, я нашёл в нашей аптеке все нужные ингредиенты. Быстро составил то старинное зелье, и ввёл его в вашу вену.
И вот вы снова здесь, вместе с нами! – врач радостно хохотнул. Оживлённо потёр большие ладони одну о другую и громко закончил: – А я-то, было, подумал, что мы вас совсем потеряли, как любят говорить эскулапы в плохом американском кино.
Чувствуя невероятную слабость, Глеб криво улыбнулся в ответ. Напряг сильно пересохшее горло и едва слышно сказал: – Большое спасибо, вам доктор!
Хирург вдруг посерьёзнел и произнёс совсем другим, более деловым и ответственным тоном: – Ну, а теперь расскажите нам о себе. Вы тоже врач?
Больной отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать человеку, что ему привиделся удивительный сон. Там, в большом подземелье сидел какой-то монах. Он написал на пергаменте несколько фраз на латыни и велел их громко и чётко прочесть.
– Тогда, скажите на милость, мой друг, – продолжал выпытывать доктор: – откуда вы знали об этом, всеми забытом, составе?
– Мой прадед служил полковым лекарем в Первую мировую войну. – начал Глеб сочинять на ходу. Благо, что следить за своим хриплым голосом и выражением лица ему не было особой нужды. Сильное недомогание больного маскировало вранье лучше профессиональных актёрских приёмов.
– Он погиб в сентябре восемнадцатого. – продолжил монотонно рассказывать парень: – Не очень давно мне попались его дневники, которые каким-то неведомым чудом сохранились в нашей семье.
Там был короткий текст на латыни, записанный английскими буквами. Рядом имелась краткая сноска. Мол, применять только в самых крайних и экстренных случаях, при опасных ранениях и обильных кровотечениях.
Глеб остановился на пару секунд и закончил с ощутимым трудом: – Видно, я впал в горячечный бред. Что-то замкнуло в сознании и я почему-то припомнил тот кусок дневника. – парень устало умолк.
Услышав подтверждение той информации, что он почерпнул в интернете, врач удовлетворённо кивнул. Заметил, что пациент совсем обессилел и закончил допрос своим резюме:
– Чего не случается при сильном волнении. Иногда вспоминаются давно забытые вещи. Из них делаются совершенно парадоксальные выводы. Работа нашего мозга – вещь науке до конца непонятная. Иной раз он такое нам выдаёт, что специально придумать нельзя.
Эскулап ещё раз широко улыбнулся и тихо добавил: – Теперь вы отдыхайте, а я пойду писать статью в московский медицинский журнал. Нужно напомнить науке от всеми забытом лечебном составе. – он развернулся и бодрой походкой вышел из тесной палаты. Медсестра ободряюще кивнула больному и неслышно скользнула за ним.
Совершенно измученный разговором о снадобье, парень закрыл глаза и начал проваливаться в глубокий освежающий сон. Сквозь необоримую дрему он услышал громкие голоса в коридоре.
Какое-то время, грубый бас спорил с мягким тенором молодого врача. В конце концов, эскулап не устоял под мощным напором пришельца. Был вынужден сдаться и уступил ему со словами: – Если Вы сильно настаиваете, то проходите. Но не более пяти минут спокойной беседы! И наденьте, пожалуйста, белый халат!
Дверь широко распахнулась. В помещенье ворвался полицейский довольно высокого роста. В правой руке он держал потёртую папку из коричневой кожи. За ним семенила сестра, которая пыталась накинуть халат на плечи мужчины.
Капитан с неудовольствием остановился. Девушка смогла его всё же догнать и выполнить приказ главного медика учреждения. Она закончила ритуал, обязательный для всех российских больниц. Повернулась и, вздёрнув носик, быстрым шагом, унеслась за порог.
Офицер твёрдым шагом подошёл к казённой железной кровати. На секунду замер на месте и внимательно посмотрел на больного. Оторвал глаза от бледного лица пациента. Повертел головой в форменной кепке и пошарил взглядом вокруг.
Увидел у стены старый стул, покрытый белой, облупившейся краской. Взял за спинку левой рукой. Перенёс поближе к лежащему парню и установил его рядом с убогой постелью.
Окончательно проснувшийся Глеб безучастно следил за чёткими действиями представителя правопорядка. Он сразу понял, что этот служитель закона часто бывал в подобных местах, и чувствовал себя здесь совершенно раскованно.
Мужчина по-хозяйски устроился на жёстком сидении. Положил на колени большой органайзер, скорее всего, сохранившийся с советских времён. Раскрыл толстую папку, и лишь после всех этих действий, быстро представился: – Капитан Иван Васильёвич Стешин.
Полицейский достал чистый лист писчей бумаги, дешёвую ручку и задал целую кучу обычных вопросов: – Ваша фамилия, имя и отчество? Где работаете, где проживаете?
Ничуть не таясь, Глеб сообщил все личные данные.
– Зачем прибыли к нам?
До этого момента больной существовал, как бы отдельно от всех своих прожитых лет. Его профессия, биография и прочие мелочи остались где-то там, далеко позади. Они, словно никогда не относились к нему.
Вернее сказать, они, конечно, имелись, но, как что-то не очень реальное. А то и вовсе совершенно чужое. Нечто, вроде когда-то прочитанной книги, или давно виденных фильмов. Ну, а в данное время он находился непосредственно здесь, в палате старой заштатной больницы. Сейчас только в том и заключалась вся его настоящая сущность.
Мгновенно вспомнив всё это, парень невольно подумал: – «Наверно именно так, ощущают себя те многие люди, кто побывал на грани жизни и смерти. Та – прошлая жизнь была ДО, а сейчас началась совершенно другая, которая называется – ПОСЛЕ.
Теперь ему постоянно придётся бросать насторожённые взгляды назад. Не то, можно быстро забыть, кем ты был, где и когда. Выходит, что нужно существовать, сообразуясь с новым, совершенно неожиданным опытом».
Несмотря на все новые знания, Глеб помнил всё очень отчётливо. Особенно, те события, что случились с ним ровно трое суток назад.