Подарок для Мажора
Шрифт:
Злости и след простыл. Я немного пообижалась, попыталась донести разумными словами свою позицию, но быстро остыла и успокоилась, даже ни к чему не придя. Мне бы стыдиться того, какая я тряпка, а нагрянувший Новый год смёл вместе с моей обидой и злостью даже чувство стыда к себе.
— С Новым годом. — я ответила на открытую улыбку своей — широкой и искренней, и стукнулась с Пашей бокалами.
Многие говорят, что счастье не в деньгах, но, мне кажется, они частично ошибаются. За деньги, может, и не купишь счастья, но с ними можно быть счастливым. Они избавляют от многих бытовых
Вломившись в дом Мажора, я не думала, не могла даже предположить, что он может быть счастливым человеком. Для меня было дико, что его образ жизни, мог бы на самом деле дарить ему ощущения счастья. Чуть позже, понаблюдав и узнав его капельку лучше, я и вовсе было решила, что он несчастный. Несчастный со всеми своими бабками. Один в большой квартире… И кухня его модная, которая ему никак не упёрлась, заставленная ненужными ему вещами и ненужной техникой — иллюзия чего-то уютного и домашнего, а там, в глубине души, всё пустынно и холодно. И отец его, жутчайший человек, что держит поводок на его шее… И его рвение урвать себе очередной кусочек иллюзии другой жизни — проблемной и семейной, не от доброго сердца вовсе, а как пластырь на израненную душу. Так, наклеить, закрыть, прикрыть и делать вид, что не болит, что иллюзия превратится в жизнь…
— Сашка, а ты чего так обольстительно улыбаешься? Соблазнить меня хочешь? — Мажарский мне подмигнул, проведя перед моим лицом раскрытой ладонью. — Всё? Ушла в себя?
Я на самом деле что-то расчувствовалась. Ушла в какие-то дебри, которые мне по факту тоже не нужны, но эта его улыбка… Она казалась такой искренней и счастливой, что невольно я начинала копаться в себе, пытаясь разгадать такую странную личность, как отец моей дочери.
— Это я-то? — собралась с духом и упрямо заглянула в его глаза. — Ты прям светишься весь! И меня это пугает. — нервный смешок сорвался с моих губ, и я поспешила занять свой рот игристым.
— Мне хорошо. Почему не светиться? — подхватив Вику на руки, Мажор прищурился. — Слушай, а оливье ей можно?
— Так, всё всё, — буркнула себе под нос, — Прошло наваждение.
— А?
— Нет, не можно. Нельзя, то есть.
— Ладно-ладно, как скажешь. Идём подарки распаковывать? — лукаво щурясь, выдал он.
— Уже? — аж моргнула ошарашенно. Только-только куранты пробили.
— Чего ждать? Да и ребёнка займём.
Ну точно, всё — наваждения как не бывало. Опять он меня бесил.
— Вику. — рыкнула и злобно уставилась на Мажора. — Ты, блин, никак не запомнишь, что ли?
— А Вика не ребёнок, что ли? — хохотнул этот ненормальный, двинувшись с моей дочерью к ёлке и подаркам.
Ну теперь-то мне было более-менее понятно, почему он один — его же никто долго не вытерпит!
Да и ладно. Пусть занимаются. Если я не хотела в чём-то участвовать, то лучшее, что я могла сделать, это не мешать. Что я, собственно, и делала.
Подвинула к себе ближе оливье и, вооружившись ложкой, принялась накладывать себе еду, лишь искоса поглядывая на то, как Паша справляется с моей
Усадил её, значит, на пол под мой зубной скрежет и принялся показывать ей коробки, предлагая выбрать первую. Смотрела я на это действо жутко недовольным взглядом.
Вон она какая, оказывается, ревность ещё бывает.
— Посади её хотя бы на ковёр! — не сдержалась, вмешавшись в их общение. — Что она у тебя на полу сидит?
— Она же в подгузнике? Он что, не греет?
Всё, салат отменяется — откладывается на неопределённое время.
Пришлось всё-таки составлять им компанию и поддерживать Вику, пока Паша, войдя в азарт, с упорством маньяка драл обёрточную бумагу и довольно забавно комментировал содержимое коробок, бросая дары к маленьким ножкам.
И опять я как-то успокоилась, размякла и расслабилась. Со мной такое было впервые. Ни мама, ни сестра, а, казалось, совершенно посторонний человек имел на меня такое влияние, что я несколько перенимала его беззаботность и лёгкость. Он будто щедро делился со мной всем своим хорошим, что невозможно было не поддаваться его настроению.
— Это… Это какой-то трансформер… Трансформер? Это как сюда попало? — Мажор испуганно приподнял брови и нелепо приоткрыл рот. — Это мама, наверное, у Деда Мороза просила.
Стоп! Что?
— Эй! — прикрикнула я.
— Тьфу ты. — рассмеялся он, повернув коробку к нам. — Это робот. Собака-робот.
Я лишь закатила глаза на очередную ерунду. Вот честное слово, я не жалела для Вики денег. Ни на что! Но так бездумно сгребать кучами всякую детскую ерунду, к которой дочь может и не притронуться, ибо она у меня дама с характером и своими вкусами, я бы никогда не смогла себе позволить. И дело не в моих доходах или жлобстве, дело, наверное, в том, что я так жить не умела.
— Что-то наша мама нахмурилась. — ворчливо протянул мой новоиспечённый муж.
— Нормально всё. Судя по всему, собака-робот мне. — не портить же Новый год своей ущербностью и ущемлённостью? Немного пришлось подыграть. — Всегда мечтала о собаке…
— Я помню. — тихонько отозвался Паша, подвинув коробку ко мне.
— Это как это?
Невольно усомнилась в своей памяти. Не могла же я откровенничать с Пашей и забыть, что посвящала его в такие аспекты своей жизни?
— Ты говорила в нашу, кажется, вторую встречу. Мы возвращались из клуба, а ты из подвала щенков доставала… Я отдал тебе, чумазой всей, в паутине, свою куртку, чтоб ты их укутала. А потом мы поехали в приют. Не помнишь? По дороге оттуда ты и сказала, что была бы возможность, хотя одного себе оставила. Сказала, что всю жизнь о собаке мечтала.
У меня от его слов дыхание перехватило. И память меня на самом деле подводила, потому что пока Паша не начал говорить, я и не вспоминала об этом, а услышав, вспомнила, будто это было вчера. Даже капризный голос сестры вспомнила, которым она своего парня домой зазывала и меня ругала за то, что навязалась и их отвлекаю.
— Как ты это запомнил, боже? — сгорая от стыда, пробормотала я.
— Как тут забудешь? Я же тогда самому себе пообещал, что когда-нибудь подарю тебе собаку. Выходит… Сдержал обещание, получается?