Подарок к Рождеству
Шрифт:
– Вам здесь нравится, Оливия?
– Да, спасибо.
– Нелл тоже, но вы же понимаете, долго так не может продолжаться.
– Да.
– У вас есть свои планы на будущее? Соображения насчет работы?
Она помотала головой.
– Нет, но, как только вернусь домой, я, конечно, что-нибудь найду. Мисс Кросс обещала мне сообщить, если узнает про такую же вакансию.
– Но ведь вы опоздали – надо ждать до летнего семестра?
Она надеялась, что он об этом не подумает.
– Вообще-то да, но пожить дома с мамой будет тоже неплохо.
Он улыбнулся.
– Дорогая моя девочка, вы принимаете меня за глупца? Я видел вашу бабушку, я прекрасно понимаю, что для вас и вашей матери такая жизнь тяжела.
Оливия холодно сказала:
– Пусть вас не беспокоят мои дела, мистер ван дер Эйслер. Я вполне способна сама с ними справиться.
Он широко улыбнулся.
– Вы бы не отказались поработать здесь, в Голландии?
Она так удивилась, что потеряла дар речи.
– В Голландии? В каком качестве? У меня нет профессии.
– Для таких, как вы, здесь масса возможностей. – Но она только покачала головой, и он продолжил: – На следующий уик-энд я привезу маму Нелл, в первую очередь надо устроить будущее девочки. Как только с этим разберемся, мы с вами сможем поговорить.
– О чем? – спросила Оливия.
– Ну, о вас и обо мне, Оливия. – Он встал. – Пойдемте к остальным, выпьем перед обедом.
Когда они шли через холл, он непринужденным тоном спросил:
– Как вам понравился Дирк?
Нетрудно было ответить на прямой вопрос.
– Он очень милый, верно? Если бы у меня был брат, я бы хотела, чтобы он был таким, как Дирк. Но он еще так молод. Все эти подружки…
– Это бывает у всех мужчин, пока они молоды.
Она приостановилась.
– И у вас?
– Конечно. Снимается напряжение, пока ждешь свою одну-единственную в мире женщину.
– Она может не прийти.
– О, но она пришла. Тут нет никакой ошибки. Он смотрел на нее очень пристально, и она отвела взгляд. Конечно, он говорит о Рите.
Наутро все пошли в церковь, где у ван дер Эйслеров была своя фамильная скамья. Одной рукой Оливия обнимала Нелл, другим плечом касалась крупной фигуры Хасо. Гимны были знакомые, но слова звучали непонятно, пастор, как Оливии представлялось, грозно читал с кафедры проповедь, но при знакомстве оказался милейшим человеком с отличным знанием английского языка.
После ленча они опять оделись и вышли с Нелл во двор. Ахилл носился взад-вперед, Хасо и Дирк вели мирный разговор о деревне, об окрестностях и ни разу не упомянули Риту.
Мистер ван дер Эйслер уезжал после чая. Все вышли в холл его проводить, но Оливия ускользнула в гостиную, как только ей показалось, что никто этого не заметит: все-таки она не член семьи.
Хасо, конечно, заметил. Он со всеми попрощался, обнял и поцеловал Нелл и прошел в гостиную.
– А вы не хотите сказать мне «до свиданья»? – поинтересовался он.
Она отступила к окну, выходящему в сад.
– Желаю вам счастливого пути и успешной работы, – прозвучал рассудительный ответ.
– Неделя будет тяжелая. – Он пересек комнату и встал рядом. – Когда я вернусь, все будет решено. Вы должны понять, что до тех пор я ничего не могу сказать.
Про работу в Голландии? – подумала она и подняла к нему несколько озадаченное лицо. Он долго в него вглядывался.
– Намерения намерениями, но… – проговорил мистер ван дер Эйслер возбужденным голосом, обхватил ее и звонко поцеловал.
Если бы Оливия и хотела сопротивляться, она бы не смогла. Он вышел раньше, чем к ней вернулось дыхание.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Оливия стояла там, где он ее оставил, с бешено колотившимся сердцем. Ее переполняло изумление и счастье. Почему он поцеловал ее? Да еще как… И что он такое сказал про намерения?
Стоя посреди комнаты, она унеслась в волшебные грезы, пока их не развеяли вернувшиеся Нелл, Дирк и его мать.
– Когда нет Хасо, дом кажется пустым, – сказал Дирк. – Жаль, что через неделю меня здесь не будет, не удастся повидать его и Риту.
– Ты задержишься еще на день-два? – спросила мать.
– Да, мне надо быть в Лейдене к среде. Начнется новый курс.
– Но вы уже получили образование? – спросила Оливия, радуясь, что есть о чем поговорить.
– Да, однако оно еще не закончено. Я не надеюсь стать таким светилом, как Хасо, но приложу все силы, чтобы поддержать честь семьи.
– Хирургия?
– Хирургия. Это у нас в крови, потомственное, знаете ли. – Он заметил опущенную голову Нелл. – Кто будет играть в лудо?
Два дня спустя Оливия проводила Дирка с искренним сожалением. Дирк был мастер на забавы, великолепно ладил с Нелл и все время смешил Оливию – в бабушкином доме ей редко доводилось смеяться. Однако она честно призналась себе, что, даже если бы он не имел всех этих достоинств, она любила бы его потому, что он – брат Хасо, а все, что близко Хасо, близко и ей.
Те несколько дней, что оставались до приезда Хасо, она посвятила Нелл. Она убеждала девочку, что на каникулах ей надо жить с матерью, ей казалось, что этого хочет Хасо. Она не очень преуспела, но не оставляла попыток.
Снегопада не было уже несколько дней, но снег толстым слоем покрывал землю. Небо было бледно-голубое, солнце светило, но казалось холодным, как снег. Закутавшись, они ходили гулять, а однажды госпожа ван дер Эйслер, усадив Тобера за руль, свозила их в Леуварден.
Они пообедали в большом ресторане «Под навесом», потом прошлись по магазинам, и Оливия, у которой в Кошельке звенело всего несколько монет, купила две керамические вазочки, жалея, что не может купить изящные серебряные вещицы: ложечки, маленькие конфетницы, витую брошку. Спутница Оливии выразила восхищение вазочками и сказала себе – хорошо бы Хасо придумал, как заплатить Оливии. В конце концов, бедная девочка помчалась в Голландию по первому зову, она даже в банк не успела заглянуть. А может быть, у нее нет счета в банке, подумала госпожа ван дер Эйслер. Хасо будет очень раздосадован, когда узнает… Имея более чем достаточно денег, он тем не менее не забывал, что кто-то может нуждаться. Он слишком щедрый, думала она, вспоминая, что Рита время от времени берет у него в долг и никогда не отдает. С миллионами, оставленными ей Робом, и при ее хорошо оплачиваемой работе Рите всегда не хватает денег на дорогостоящие наряды, которые она так любит.