Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий
Шрифт:
Затем мы выехали из Бухары, направляясь в лагерь праведного великою су-пана Ала ад-Дина Тармашири-на. [85] Об этом мы еще упомянем. Итак, мы проехали Нахшаб, [86] местечко, откуда происходит шейх Абу Тураб ан-Нахшаби. Это небольшой город, окруженный садами и водами. Мы остановились вне города в доме его эмира. У меня была невольница, которая скоро должна была родить. Я хотел отвезти ее в Самарканд, чтобы она родила там. Она была в паланкине, помещенном на верблюде. Наши спутники отправились в путь ночью, взяв ее, провизию и другие мои вещи, я же остался, чтобы уехать днем с другими. Они поехали по одной дороге, а я по другой. На закате дня мы достигли лагеря вышеупомянутого султана. Мы были голодны, но остановились недалеко от базара. Один из моих люден купил кое какую еду, чем можно было утолить наш голод Мы устроились на ночь в шатре, который ссудил нам один купец. На другой день наши спутники пошли искать верблюдов и остальных наших людей. Они нашли их вечером и привели. Оказалось, что султана при войске не было, он охотился. Я встретился с его заместителем эмиром Такбуга. Он поселил меня вблизи от своей мечети и дал мне хиргох. Это нечто похожее на палатку, о чем говорилось выше. В ней я поместил невольницу, которая этой же ночью родила.
85
Ала
86
Нахшаб — древний город в Средней Азии, находится в 10–12 км к северо-западу от современного города Карши. В средние века назывался Насафом
Сначала мне сказали, что родилось дитя мужского пола, но это было не так. После того как мы устроили акику, [87] один из моих людей сообщил, что родилась дочь. Тогда я позвал невольниц и спросил их, и они отвечали мне то же самое. Эта девочка родилась под счастливой звездой, ибо с ее рождения я видел все то, что радовало и удовлетворяло меня. Она умерла через два месяца после того, как я прибыл в Индию. Об этом я еще буду говорить.
В этом лагере я встретился с набожным факихом, шейхом мавлана Хусам ад-Дином ал-Йаги, его имя на тюркском языке означает «восставший»; он — отрарец. А также встретился с шейхом Хасаном — зятем султана.
87
Акика — мусульманский обряд, совершаемый через неделю после рождения ему впервые стригут волосы.
Султан Мавераннахра
Это великий султан Ала ад-Дин Тармаширин. Он могуществен, имеет много войск; он управляет огромным царством, силен и справедлив. Страна его расположена между владениями 'четырех великих царей мира: царя Китая, царя Индии, царя Ирака и царя Узбека. Они все боятся его, оказывают ему почет и уважение. Он получил владения после своего брата ал-Джакатая. [88] А этот ал-Джакатай был язычником и сел на трон после своего старшего брата Кебека. [89] Кебек тоже был неверным, однако по отношению к подданным был справедлив, уважал мусульман и почитал их.
88
Ал-Джагатай — так называет Ибн Баттута султана Мавераннахра Элджигидея, который правил несколько месяцев в 1326 г.
89
Кебек ("Пес") — тотемистическое имя султана Мавераннахра из Чагатаидов, правил в 709/1309 и вторично с 718/1318 по 1326 г. Он обосновался в Мавераннахре первым после Мубарак-шаха (1266) и Барака (1266–1270) и построил себе дворец в двух фарсахах (12–16 км) or Пахшаба. Название г. Карши происходит от монгольскою «дворец»
Царь Кебек и проповедник
Передают, что однажды царь Кебек, разговаривая с Бадр ад-Дином ал-Майдани, факихом и проповедником, сказал ему: «Ты говоришь, что Аллах в своей славной книге якобы упомянул обо всем?» — «Да». — «А где же в ней мое имя?» — спросил царь. «Оно содержится в следующих словах Всевышнего: „В таком виде, как пожелал, тебя устроил [90] ", — ответил тот. Царь удивился и сказал: «йахши», что по-тюркски означает «хорошо». Царь проявил к нему свою милость и стал еще лучше относиться к мусульманам. [91]
90
Фи аййи суратин ма шаа раккабак — слова из Корана (LXXXII, 8) Здесь имеется звуковое соответствие с именем Кебек. Для того чтобы получить имя Кебек, проповеднику пришлось слова раккабака произнести раздельно в паузальной форме г конечным сукуном (рак-кабак).
91
Это рассказ типа хикайат, типичный для агиографической литературы и характерный для Ибн Баттуты, который, рассказывая о «хорошем» правителе, подчеркивает его доброжелательное и уважительное отношение к мусульманам, несмотря на то что этот правитель — «язычник». Думается, этот рассказ очень ярко показывает, каким образом складывались легенды о «правителях язычниках и проповедниках», которые в большинстве случаев добиваются успеха.
Справедливость Кебека
Рассказывают о судебных решениях Кебека, как некая женщина пожаловалась ему на одного из эмиров и сказала, что она бедная, имеет много детей и содержит своих детей продажей молока, а этот эмир отнял у нее молоко и выпил его. Кебек сказал ей: «Я разрублю его пополам, если из живота его вытечет молоко, этого будет достаточно. В противном случае я разрублю тебя после него». Женщина сказала: «Я простила его и ничего не требую от него». Кебек же приказал сделать так, как он сказал. Этого эмира рассекли пополам, и из него вытекло молоко. [92]
92
Это — «поучительный рассказ», смыкающийся по стилю, как и предыдущий, с агиографической литературой и отличающийся определенной слащавостью, несмотря на «грубость» сюжета (явление, вообще характерное для житийной литературы).
Вернемся к рассказу о султане Тармаширине. Я остановился на несколько дней в лагере, который там называют Урду. Однажды, по своей привычке, я пошел в мечеть на утреннюю молитву, и, когда закончил молитву, кто-то сказал мне, что султан находится в мечети. Когда он поднялся со своего места, я подошел к нему, чтобы его приветствовать. Шейх Хасан и факих Хусам ад-Дин ал-Йаги доложили султану обо мне и о моем прибытии несколько дней назад. Султан обратился ко мне по-тюркски: «Хушмисан, [93] яхишими-сан кутлу айусан». Хушмисан значит «здоров ли ты?» Яхишимисан — «хорошо ли себя чувствуешь?» Кутлу
93
Ибн Баттута далее очень точно объясняет значение всех приводимых слов и не менее точно их «транскрибирует»: здесь он воспроизводит тюркское хош-ми-cen? — «Хорошо ли ты себя чувствуешь?»
В это время на нем была надета зеленая иерусалимская кааба, [94] а на голове шашийа из того же материала. Султан вышел затем из мечети, направляясь пешком к месту своих приемов. Люди обступили его, представляя ему свои жалобы. Он останавливался и выслушивал каждого жалобщика, беден он или богат, мужчина или женщина. Потом он послал за мной, и я предстал перед ним. Султан был в шатре, а снаружи, справа и слева, разместились люди. Эмиры среди них восседали на сиденьях, а их свита стояла вокруг. Остальные воины сидели рядами, держа перед собой оружие. Это была дежурная охрана, которая сидит там до вечерней молитвы. Потом приходит другая смена и остается до конца ночи. Там сделаны навесы из хлопчатобумажных тканей, под которыми они укрываются. [95] Войдя к царю в шатер, я увидел его сидящим на троне, подобно минбару устланном златотканым шелком. Внутренность шатра была скрыта раззолоченным шелком, а над головой султана, на высоте одного локтя, висел венец, украшенный драгоценными камнями. Великие эмиры сидели на сиденьях справа и слева от него, а перед ним стояли царские дети с опахалами в руках. У входа в шатер находились наиб (заместитель), хаджиб (камергер) и сахиб ал-алама (хранитель печати). Они называют ее алтамга; ал означает «красный», тамга — знак. Когда я входил, они все четверо встали навстречу мне и вошли вместе со мной. Я приветствовал султана, и он задавал мне вопросы, а сахиб ал-алама переводил. Разговор наш был о Мекке, ал-Медине, Иерусалиме — да возвысит их Аллах! О городе ал-Халила [96] — мир ему! О Дамаске, Египте, ал-Малике ан-Насире, [97] об обоих Ираках и их царе, а также о персидских странах.
94
Каба — верхняя одежда, соответствующая более поднему фарджийии
95
Очевидно, здесь следует читать йакиннуна от глагола канна — «скрывать», «скрываться». Сакаиф — «крыши» (здесь "навесы"), сийаб ал-кутн здесь не «хлопчатобумажная одежда», а «хлопчатобумажная ткань». В связи с этим мы переводим: «Там сделаны навесы из хлопчатобумажных тканей, под которыми они укрываются».
96
Хеброн, город в Палестине, где якобы похоронены пророки Ибрахим, Исхак и Иакуб.
97
ан-Насир — Насир ад-Дни Мухаммад, мамлюкский султан, правил трижды — 1294–1295 гг.; 1299–1309 гг.; 1309–1340 гг.
В это время муаззин возвестил полуденную молитву. и мы вышли. Обычно мы совершали молитвы вместе с ним. Это были дни сильного, убийственного холода. Но султан не пропускал ни утренних, ни вечерних молитв с общиной. [98] После утренней молитвы до восхода солнца он садился для свершения зикра на тюркском языке. Каждый, кто находился в мечети, подходил к нему и здоровался с ним за руку. То же происходило во время послеполуденной молитвы. Если ему преподносили изюм или финики — а финики у них высоко ценятся и считаются благословенными, — он раздавал их своей рукой каждому, кто был в мечети.
98
«Он не пропускални утренних, ни вечерних молитв с общиной». — Тармаширин представлен Ибн Баттутой как чрезвычайно набожный мусульманин с этойцелью подчеркивается, что дело происходит во время «сильного, губительною холода».
Рассказ о достоинствах султана Тармаширина
А вот еще один пример достоинств этого царя. Однажды я присутствовал на послеполуденной молитве, а султана пока еще не было. Один из его слуг принес молитвенный коврик и разостлал его у михраба, где обычно молился султан, и сказал имаму Хусам ад-Дину ал-йаги: «Наш повелитель просит, чтобы ты его подождал немного с молитвой, пока он не закончит омовения». Имам поднялся и сказал: «Намаз барайи худа ау барайи Тармаширин?», то есть «Молитва для бога или для Тармаширина?». И приказал муаззину приступить к молитве. Когда султан пришел, два раката уже было исполнено; тогда он совершил два оставшихся раката там, где остановился, а это было в том месте, где люди оставляют свою обувь, на пороге мечети. Исполнив то, что пропустил, он встал и подошел к имаму, улыбаясь, чтобы обменяться с ним рукопожатием, а я — рядом с имамом. Затем султан сказал мне: «Когда ты прибудешь в свою страну, расскажи, как беднейший из бедных персов обращается с султаном тюрков».
Этот шейх читал проповеди людям каждую пятницу, призывал султана к добру и внушал ему отвращение к грешным и жестоким деяниям, будучи беспощаден к ним в беседах, а султан внимал его словам и плакал. Шейх не принимал никаких подарков султана, никогда не ел его пищи; не одевался в одежды, подаренные им, и был праведным рабом Аллаха. Часто я видел на нем ватный кааба, [99] потертый и порванный, на голове же у него была войлочная калансува, [100] не стоящая более одного кирата, [101] без чалмы. Однажды я сказал ему:
99
Каба — «халат, подбитый хлопком», т. с. «стеганый халат»
100
Калансува — остроконечная шапка «в форме сахарной головы». Такие головные уборы носили на западе арабской империи (в Испании, в Марокко).
101
Кират — мелкая мера вeca = 1/110 дирхема, употреблявшаяся для измерения веса драгоценных металлов.