Подарок принцу химер
Шрифт:
Нестерпимо горячие ладони на моей талии приподняли майку, пробрались под тонкую ткань, а губы спустились ниже к ключицам — и боже, я не могла сопротивляться, не хотела и не собиралась. От каждого касания принца кожа горела, покрываясь мурашками — дикий контраст, от которого пульс становился одним сплошным ударом. Чисто на голых инстинктах мои руки взлетели на сильные плечи, впиваясь ногтями в кожаную куртку.
— Эйден…
Я не знаю, что хотела сказать этим зовом, и просто наслаждалась его именем, произнесённым в этот момент, отражающимся от стен и разливающимся в груди яркой радугой.
Пальцы Эйдена наткнулись на кружево лифа под моей майкой, уже скользя к застёжке на спине, чем он ужасно меня смутил. Пусть для него привычно вот так наброситься на девушку, но для меня это слишком. Менее благоразумная часть уплывающего сознания, та, что сейчас так неистово отвечала на поцелуй Рида, сплетаясь с ним языками, явно крича о своих желаниях, уже готова была растаять и позволить ему всё.
К чёрту. Хочу его, хочу больше… Только надо предупредить… Или уже неважно…
Пока меня не лишили девственности, прижав к дверце шкафа — а, судя по тому, как ловко Эйден расправился с застёжкой, именно это сейчас и случится. Я замерла, и он слегка отстранился, встречаясь со мной взглядом почерневших как сама ночь глаз.
— Китти? — на выдохе, тяжело, ожидая лишь моего кивка, что уже почти готов был сорваться.
— Я же… — зажмурилась, пытаясь привести мысли в порядок, которые разбегались как тараканы от одной искорки у его потемневшей радужки. — Мне же всего восемнадцать…
Умоляюще, лишь бы только он не заставил меня произнести это вслух. Ну да, не нашлось ещё в моей жизни кого-то, кто мог бы одним поцелуем убить всю обычную холодность и неприступность — до этой минуты. Моё лицо горело от смущения, а потому я прикусила слегка опухшую от его натиска губу, лишь бы справиться с рваным пульсом.
— А мне двадцать два, ты решила провести анкетирование именно сейчас? — его хриплая усмешка вызвала мелкие мурашки по позвонкам.
Но я терпеливо ждала его понимания. Давай, Эйден, ты же не тупой, раз смог найти меня за час. И правда: открыв глаза, наткнулась на его искреннее недоумение:
— Китти, так ты…
— Девушка во всех смыслах, — тихо, словно признаваясь в преступлении.
Боже, так тупо я себя ещё никогда не чувствовала. Хотелось закрыть лицо руками, лишь бы он не видел этих горящих румянцем щек.
Эйден вздохнул, снова потянулся к моим губам, но поцеловал их уже совсем иначе — легко, едва касаясь, и от такого трепета у меня словно выросли крылья облегчения. Его это не испугало, не оттолкнуло? Или…? Тёплое и нежное прикосновение его губ оказалось прервано внезапной улыбкой, а горячие руки осторожно покинули моё тело, выпуская из объятий.
— Неожиданно. Я искренне верил после вчерашнего утра, что ты опытная искусительница, — смешок, разрушающий всё напряжение
В его голосе сквозила откровенная обида. Неужели мой побег настолько затронул принца? Да я же никуда и не собиралась от него бежать.
— Пройди, пожалуйста, в комнату, и всё поймешь, — не могла я сдержать улыбки, представляя его реакцию.
Взбесится? Вызовет психушку? Но разве я могла поступить иначе?
Задумчиво нахмурившись, Эйден послушно пошёл в указанном мной направлении. Я следовала за ним и, пользуясь минутной заминкой, быстро на ощупь застегнула лифчик. Ну вот, не считая растрёпанного вида и опухших губ, выглядела почти нормально.
Эйден замер в дверном проёме, и единственное, о чём я сейчас жалела — что не видела его лица.
— Ну что ж, познакомьтесь. Это Максик, Макси — это Эйден. Надеюсь, вы подружитесь.
Давно же мне не было так весело! Едва сдерживала смех, рвущийся из груди.
Мой пушистый любимец не торопился наградить вниманием гостя: бедняга слишком оголодал, чтобы отвлекаться от миски с едой. Только довольно урчал, помахивая чёрным хвостом. Эйден развернулся ко мне: его глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
— Ты рисковала жизнью, вернувшись в свою квартиру, чтобы, мать твою, покормить этот комок шерсти? — он ошеломлённо открыл и закрыл рот, явно силясь сказать всё, что думал о моих умственных способностях, но чёрт, я же не могла бросить кота умирать от голода?!
— Эйден, он не ел три дня, и я бы точно не простила себе, если бы Макси умер! К тому же, раз уж я теперь здесь не живу, его надо пристроить куда-то.
Я уверенно сложила руки на груди, старательно не замечая опасно бьющейся венки на его напряжённой шее.
— А почему нельзя было так и сказать, или, чёрт побери, брать трубку, когда я звоню? Ты хоть понимаешь, как я волновался, дурочка? — он устало прислонился к стене, кидая ещё один ненавидящий взгляд на кота: — Ты меня в могилу сведёшь, Коулман. А эту мохнатозадую тварь я пущу на колбасу. А если бы Амадеус…
Он бормотал что-то ещё, что-то чертовски умное и нравоучительное, но я только и могла, что наблюдать за меняющимся выражением его безумно красивого лица со счастливой улыбкой. Впервые обо мне кто-то настолько беспокоился, что появился повод убрать смартфон с постоянного беззвучного режима — привычка закоренелой одиночки. Настолько тепло, до кончиков пальцев, мне не было никогда.
Квартира Китти была до смешного маленькой: всего одна комната, крохотная прихожая, ванная и кухня, больше похожая по размерам на чуть увеличенный шкаф. Но странным образом в ней было в разы уютней, чем у меня дома. На подоконнике у единственного окна стояло несколько цветочных горшков, в небольшом шкафу ровными рядами пристроились книги и фотоальбомы, парочка фоторамок стояли у старенького телевизора. Пока она ходила к соседке, пристраивая на временное пристанище своего чёртового кота (категорически отказавшись идти со мной, якобы пожилую мадам хватит удар при виде куртки химер), я позволил себе рассмотреть снимки.