Подарок
Шрифт:
– И что же они посчитали нужным?
– Три связки блок-удар от ударов по разным уровням и оборона от вооруженного ножом противника. Там тоже три приема.
– А не мало на те деньги, которые им заплатили?
– А они мне рассказали притчу про прямой удар, – рассмеялся Игорь. – Если кратко, ее суть в том, что лучше хорошо разучить всего один удар, чем плохо знать сотню. Пришлось согласиться, что за месяц они даже из неплохо развитого парня не сделают Джеки Чана.
– А если у противника будет пистолет?
– Тогда только драпать! – опять рассмеялся муж, – или тоже хвататься за пушку. Невозможно быстро научить человека «качать маятник». Ты умеешь, кстати?
–
– Нет, Алексей молчит, ждет обещанного.
– Вы с ним уже на «ты»?
– А что тебе не нравится? Классный парень, и мне нравится. Я ему, по-видимому, тоже. И на тебя его контора вроде наезжать не собирается.
– Ладно, посмотрим, что нам предложит твой классный парень. Виталий, нам не рано к Рогожину, может быть, заедим домой? Еще до четырех больше часа.
– Валерий Сергеевич сказал, что если освободимся раньше, везти вас к нему, а до него еще полчаса добираться при условии, что не попадем в пробку.
Если бы Ольгу попросили охарактеризовать жену Рогожина одним словом, она бы выбрала слово «холеная». Инга Петровна осмотрела Славиных и недовольно поджала губы.
– Это не про нее говорят, когда рассказывают, что ты путаешься с малолетками? – спросила она у мужа. – Сексапильная девочка, думаешь, она меня вылечит от гриппа?
– Будешь и дальше ей хамить, может быть, и не вылечит, – усмехнулся Валерий Сергеевич. – Пей тогда и дальше свой «Синупрет». И когда только успели насплетничать, ты же только что из аэропорта.
– Когда получала багаж, встретила кое-кого из знакомых. Так как, меня будут лечить?
– Подожди немного, сейчас я их познакомлю с Татьяной, потом займутся тобой. Проходите, ребята. Таня, выйди на минуточку.
Дочь Рогожина оказалась стройной низкой брюнеткой с симпатичным лицом, которое немного портили излишне широкие, по мнению Ольги, скулы. Она приветливо поздоровалась и хотела немедленно увести Ольгу в комнату, которую использовала, когда оставалась на ночь у родителей, но мать воспротивилась.
– Пусть вначале вылечит мне простуду, поболтать всегда успеете. Займись лучше молодым человеком. Он будет получше твоего Валентина, может, хоть с ним у тебя что-нибудь сладится.
– Увы, мама, – ответила Татьяна, с сожалением глядя на красивого парня. – Игорь – жених Ольги. У них через два дня свадьба, и мы с Валентином приглашены на нее папой свидетелями.
– Все равно попробуй, – непонятно в шутку или всерьез сказала мать. – Пока у парня в паспорте нет отметки о браке, всегда есть шанс, да и после... Пошли, милочка, в малую гостиную, полечишь меня, пока Татьяна будет охмурять твоего парня. Мне для лечения нужно что-то делать?
– Только посидеть минут двадцать. Ну а мне сесть рядом с вами. Можете почитать или посмотреть телевизор, или просто подумать о жизни, главное, чтобы я была рядом.
– А если я буду звонить по телефону?
– Просто сидите, род занятий не имеет значения.
Ольга пристроилась в кресле рядом с женой Рогожина, которая принялась обзванивать подруг и обмениваться с ними новостями. Большинство этих новостей девушка без колебаний записала бы в разряд сплетен. Поначалу было заметно, что Инга Петровна плохо себя чувствует: она морщилась от головной боли, прикладывала ко лбу свободную руку и несколько раз пользовалась носовым платком. Прошло немного времени, и носовой платок был забыт, а разговор стал более оживленным, видимо, головная боль ее больше не беспокоила. Посидев еще минут десять, Ольга поднялась с кресла и направилась
– Ну как там Инга? – спросил Валерий Сергеевич. – Слышу отсюда, что громкость и скорость разговора увеличились раза в два. Вы с ней закончили?
– Да, она полностью здорова. Не угостите пирожным уставшего целителя? У вас они еще остались на блюде.
– Для вас и оставляли, – засмеялся Валерий Сергеевич. – Об этой вашей маленькой слабости мне поведал Рыбин. Присаживайтесь возле Татьяны, она уже наелась, а жена такое не ест принципиально: бережет фигуру.
Когда Ольга очистила блюдо от изумительно вкусных пирожных, Татьяна увела ее в свою комнату, оставив мужчин одних.
– Вы почему не хотите играть свадьбу? – спросила она, усаживая Ольгу на диван. – Это же самое важное событие в жизни! А отец бы вам все организовал, он сам сказал. Неужели не хочется надеть подвенечное платье, и чтобы тебя в нем носили на руках?
– Конечно, хочется! И муж меня еще потом потаскает, я ему этот долг прощать не собираюсь. Причина в том, что у нас здесь нет ни родственников, ни друзей. Вот когда все это будет, тогда и отметим задним числом. Вопрос можно?
– Конечно. И перестань называть меня Татьяной, я себя сразу чувствую на несколько лет старше.
– Хорошо, Таня, – засмеялась Ольга. – Вопрос как раз связан с возрастом. Тебе ведь около двадцати?
– Да, этим летом будет двадцать.
– Наверное, это совсем не мое дело, но когда мы с твоим отцом говорили о нашей свадьбе, он высказал надежду, что, может быть, и вы с Валентином поженитесь. И тон был такой, что мне его почему-то сразу стало жалко. Это ничего, что я завела этот разговор? Просто ты, в отличие от твоей матери, показалась мне достаточно открытым человеком.
– Ты меня, Оля, просто не знаешь. Я такая вся из себя открытая только среди своих. Мать, кстати, тоже. Только я уже успела понять, что вы для отца стали своими, а она еще – нет. Не то положение у моего отца, чтобы я могла позволить себе такую роскошь, как открытость. Как минимум решат, что я дурочка, а многие сразу попытаются этим воспользоваться. А насчет Валентина... Мы с ним вместе уже год, а я до сих пор не могу определиться. Когда он рядом – мне хорошо, когда его нет – мне... тоже неплохо. Если он исчезнет надолго, мне станет его не хватать. Но сказать, что я думаю о нем постоянно, я не могу. Любовь это или не любовь? Вот как у вас с Игорем?
– Если его не станет, мне тоже незачем будет жить. И это не просто красивая фраза, это правда.
– Вот видишь! А у нас с Валентином этого нет.
– Говорят, что все любят по-разному.
– Не знаю, Оля. Мне тяжелее, чем другим. Трудно определить, интересую человека я сама или деньги моего отца. Я как-то полгода назад умудрилась летом простудиться и лежала у своих стариков с высокой температурой. Валентин ко мне несколько раз забегал, приносил фрукты, хотя и знал, что я ни в чем не нуждаюсь. А потом я узнала, что его приглашали к другу на дачу на шашлыки. И он поехал, пил там вино, лопал эти шашлыки и танцевал с девчонками. Я бы на его месте так не смогла. А отца можно понять. У него дело, которому он отдается весь без остатка. И он не может не думать о том, кому это в конце концов достанется. Других детей у него нет, а я на роль наследницы не подхожу. Ну не нужно мне все это! Мать тоже в его делах ничего не смыслит. Внука мало родить, его еще нужно вырастить, вот он и торопит, а я боюсь связывать свою жизнь с человеком, в чьих чувствах совершенно не уверена. Такая вот проза жизни.