Подчинись мне

Сова Анастасия

Трясущейся от волнения ладонью касаюсь его руки, удерживающей лекарство. Мне кажется, такое должно его успокоить. Но это лишь предположение. Догадка. И если она не сработает...

— Ты ведь хочешь меня?
– вглядываюсь в мутные глаза Тимура.
– Хочешь, чтобы осталась?
– в конце выдыхаю, не веря, что предлагаю такое.

Но я несерьезно. Мне, главное, заставить мужчину выпить все. До капли.

Потому подталкиваю стакан за донышко снизу, как бы предлагая Абрамову приняться за дело.

—

Ладно, сучка, - улыбается он, вновь морщится, точно пробует самое жуткое пойло в мире, и практически залпом выпивает его, отдавая мне стакан.

Не успеваю даже поставить его на тумбочку, как Тимур подхватывает меня, вынуждая вскрикнуть от неожиданности и выброса адреналина, переваливает через себя так, что я оказываюсь лежащей на боку спиной к нему.

Абрамов оставляет ручищу на моей талии, сильнее прижимая к себе.

Мне кажется, он сейчас полезет мне в трусики, наговорит гадостей или вообще поимеет, как в прошлый раз. И зачем я только согласилась?

Что теперь? Охрану кричать? Никита обещал оставить ее у двери.

Но вопреки моим страхам, Тимур лишь зарывается носом в мои волосы. Слышу, как он втягивает ноздрями воздух, чувствую, как разбегается по затылку щекотка.

— Тимур...
– зову я. Сейчас он безобразный и грязный, мне не очень хочется его касаний. Хотя сегодня ночью я была готова умереть за них.

– Скажи еще раз, кукла..
– шепчет Абрамов, вновь погружаясь лицом в мои разметавшиеся волосы.

– Назови меня по имени...

— Тимур...
– выдыхаю, и сердце ускоряется. Оголтело бьется под грудной клеткой.

А мужчина лишь сильнее прижимает меня. Обнимает. Тяжелой рукой придавливает к себе.

— Охренный сон, - выдает Абрамов, и я закрываю глаза.

Почему-то ком встает в горле. Так обидно за себя. За него. За мальчика, от отчаяния решившего обратиться ко мне. И я силюсь понять, кто виноват? Почему судьба складывается именно так?

Ведь мы все несчастны, хотя заслуживаем другого. Даже Тимур. Уверена в этом.

Лежу, размышляя над этим, пока не понимаю, что пьяное тело позади меня засыпает.

Мужская рука еще большей тяжестью повисает на моей талии. Настоящий капкан.

Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть его. Не разбудить. Сон ведь нужен. Тогда и отвар подействует. Наверное... Хоть немного, но прочистит голову.

Не хочу верить в то, что Тимур слабый. Я в принципе оказываюсь принимать, что такой человек, как он, довел себя до жуткого состояния. Мне ведь казалось, что ничто не сможет пробить его, сломить, заставить оступиться.

Наверное, нужно подождать еще немного времени, дать Абрамову уснуть покрепче. А затем попытаться освободиться. И уехать. В свою жизнь. Ту, где не приходится бороться с чужими проблемами. Где по горло достаточно своих.

Но я сама не замечаю, как засыпаю

тоже. А когда прихожу в себя, тяжести и сопения в районе шеи уже нет.

На секунду кажется, что все приснилось, но, окончательно очухавшись, я отчетливо осознаю, что нахожусь в его спальне.

Тимура нет рядом. В ванной что-то гремит. Наверное, Абрамов там. Нужно успеть проскользнуть к выходу, пока он не вышел.

Но я не успеваю даже толком спрыгнуть с кровати, как мужчина распахивает дверь в ванную комнату.

На нем все те же штаны. Только вот рубашки нет. Волосы взъерошенные и влажные спереди.

— За баблом пришла?
– зло спрашивает он. Голос жесткий. Пропитанный презрением.

И смотрит он на меня точно так же. Как на грязь под ногтями. Человечишку, не стоящего для него ничего.

От резкой смены чужого настроения меня бросает в жар. Чувствую, как кожа становится влажной, и страх завязывается узлом в животе. С трудом побарываю желание прямо сейчас крикнуть охране. Если она там вообще есть. Тимур ведь мог отпустить. Как давно он проснулся?

— Мало показалось?
– рычит Абрамов, и я реально боюсь. По-настоящему. Когда от ощущения опасности не хватает кислорода.

Тимур пьян. Он до сих пор находится под воздействием алкоголя. И, скорее всего, сейчас ему очень плохо.

— Никита попросил меня...
– сообщаю, инстинктивно сжимаясь внутри.
– Он переживал, что...

— Заткнись!
– грубо обрывает меня Абрамов. Буквально физически чувствую эту его злость. Она кипит у него внутри, подгоняемая алкоголем, разжигаемая им до невероятных масштабов.
–

Закрой свой лживый рот!

Оторопело оглядываюсь. Не знаю, что ищу. Вазу, тяжелую статуэтку, биту бейсбольную —что угодно, необходимое для защиты.

— Ты такая же, как остальные! Ломалась, а как бабло закончилось и прискакала. В постель ко мне прыгнула, шлюха!

— Я не собираюсь это слушать!
– выпаливаю на автомате. Чего угодно ожидала, но не этого. Ни его оскорблений, от которых к горлу подкатывает тошнота.

Бегу к двери. Там охрана. Меня не оставят. Не позволят этому ублюдку ничего со мной сделать. Я

думала, он заслуживает другой жизни?! Нет. Забудьте! Абрамов вполне достоит того дерьма, в котором барахтается.

— Куда?!
– мужчина ловит меня у самой двери. Резко дергает за руку и прижимает к стене. Мы оба часто и глубоко дышим, глядя друг другу в глаза.

И я вдруг понимаю, что слова Тимура - не пьяный бред. Он говорит то, что думает. То, во что верит всей душой. Если, конечно, она у него есть.

— На, сука, бери!
– Абрамов достает из кармана смятые купюры. Беспардонно засовывает их за ворот моей футболки, пока я пытаюсь прийти в себя.
– Достаточно, чтобы ты мне, наконец.