Подчинись мне
Шрифт:
В любом случае, все наши дела поднимаются в гору, и я надеюсь, что Ника только, укрепит наш союз, нашу крепкую дружную семью.
— Она не замерзнет в этом конверте?
– беспокоится мама.
– Нужно было все же покупать тот, который я предлагала. Я была бы спокойнее.
— Мам, весна на улице, а конверт зимний. Вряд ли Никусе будет холодно. Тем более, в машине.
Хочешь, попроси Тимура включить температуру на двадцать
Заканчиваю последние приготовления и выглядываю в окно. Вижу Тимура и Никиту. Улыбаюсь, понимая, что Абрамов заставил сына нацепить костюм. Тот с опущенной головой ковыряет носком ботинка тротуарную плитку. Видно, битва за внешний вид была нешуточной.
Улыбаюсь снова, глядя на этих двоих. Кто бы мог подумать, что я смогу так сильно, полюбить.
Когда-то мне казалось, что я люблю Егора. Но теперь понимаю, что любви к нему у меня не было и в помине. И только сейчас мое сердце по-настоящему раскрылось, приняв в себя сразу двоих мужчин. А теперь еще и дочку.
Тимур что-то говорит сыну, и я понимаю, как сильно он волнуется. Даже с третьего этажа заметно, как напряжено его лицо. Но я уверена, стоит ему только взять Нику на руки...
— Вы готовы? — слышу голос медсестры.
— Готовы, готовы, - улюлюкает моя мама с внучкой.
— Тогда пойдем-те, там фотограф уже приехал.
Медсестра умело забирает Никусю, я подхватываю сумку с вещами, и мы спешим на выход.
В роддоме было, в общем-то, неплохо, но мне очень хочется домой.
Медсестра пеленает малышку на камеру, а затем мы выходим в холл, где нас уже ждут новоиспеченный отец и его первый сын.
— Поздравляю, папочка, - девушка не дает моему мужу опомниться, и тут же вручает ему дочку.
Испуг в глазах Тимура веселит меня.
— У тебя такой взгляд, - улыбаюсь я, устраиваясь рядом.
Фотограф делает пару снимков, и теперь мы можем поговорить.
— Скажешь хоть что-нибудь? — интересуюсь у мужа, а он впервые будто язык проглотил.
— Она такая крохотная, - заключает Никита, глядя на сестру.
– Привет!
– здоровается он с Никусей, а потом передает мне шикарный букет.
– Поздравляю, Варь. Это я выбирал, если что. А этот сутра двух слов связать не может.
Мы с Никитой хихикаем, на что получаем гневный взгляд от Тимура.
— Ну, ну!
– моя мама вдруг встает на его защиту.
– Накинулись! Не обращай на них внимание, Тимур! Красавица,
— Правда, - слышится в ответ, и мы с Никитой переглядываемся, не в силах узнать голос
Абрамова.
— Вылитая Варька в детстве, - подытоживает мама.
– Такая же курносая и глаза в пол лица.
— Такая малюсенькая...
– говорит Тимур.
— Да, это тебе не пятнадцатилетний подросток, - приобнимаю мужа.
– Но ты будешь хорошим отцом, Абрамов, - глажу его по плечу, подбадривая.
– Потому что ты уже хороший отец, и тебе нечего бояться. Поехали домой?! Мы с Никусей очень скучали по дому.
Тимур несет дочку бережно и осторожно. Кажется, что весь мир сейчас не имеет для него никакого значения.
А потом мы празднуем наше возвращение домой. В узком семейном кругу. Я, Абрамов, Никита, моя мама, отец Тимура и Алла Егоровна.
Абрамовы так и не смогли простить Маргариту Анатольевну. Александр Сергеевич говорит, что его жена сильно подавлена и долгое время уже сидит на антидепрессантах.
Тимур не хочет даже слушать. Все, что он обещал матери в тот день, реализовал на сто процентов.
Никаких встреч. Никаких разговоров. Он до сих пор ведет себя так, будто его мать умерла.
Я пыталась как-то сгладить углы, поговорить на эту тему, но Абрамов каждый раз реагирует жестко. Пару раз мы даже поссорились. Но все же я не оставляю надежды, что мой муж сумеет простить свою мать. Пусть не сейчас, но позже. А я уже постаралась сделать это.
— Ну, все, я гулять, — Никита первым поднимается из-за стола, напоследок закидывает в рот виноградину.
— Не долго, - предупреждает Тимур, на что Абрамов-младший закатывает глаза.
— Я провожу, - предлагает отец Тимура, Александр Сергеевич.
Только поздним вечером нам удается остаться наедине.
— И как тебе в роли отца дочери?
– спрашиваю, усаживаясь рядом.
— У меня даже нет слов...
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Не вини себя. Теперь все будет по-другому.
— Я знаю.
— Я люблю тебя, Тимур Абрамов. Люблю больше жизни.
— Кажется, мне еще никто не говорил таких громких слов, - на его лице видна едва заметная улыбка.
– Но, знаешь, что самое интересное?! Я готов сказать тебе то же самое.
Конец