Подчинись нам
Шрифт:
— Ничего, — качаю я головой. — Всё в порядке. Не обращай внимания на мои странности.
А в памяти помимо воли всплывают слова А-атона. Ярко так. Выдавая меня с головой.
Вот как научиться свои мысли контролировать? Это вообще возможно?
И конечно же, Чотжар успевает выхватить из моего сознания всё, что его интересует.
«И ты из-за этого чувствуешь с-с-себя такой подавленной? Из-з-с-са того, что Повелитель указал тебе на очевидное положение вещей?»
Я в ответ лишь удручённо отворачиваюсь. Не рассказывать же ему, как стыдно осознавать себя никчёмной и слабой. Бесхарактерной. Как опустошает
И когда Чотжар вдруг начинает смеяться, я даже не сразу понимаю, чего это безмолвного так трясёт.
«О небо! И ты еш-ш-щё спрашиваешь, почему я тебя с-с-странной назвал? Как ты живёшь с такой нес-с-стабильной нервной системой? З-с-сачем тебе свобода, Лина? И где ты видела эту свободу вообш-ш-ще? В Аша-Ирон свободы нет ни у кого. Может, у себя на Земле? Ты была там свободна? Только чес-с-стно ответь? С-с-сомневаюсь. Будучи рабыней, ты имеешь куда больше с-с-свободы, чем кто-либо из высших рий, или ри-одо. Ты с-с-свободней даже, чем твои сэ-аран».
— Как это? — непонимающе смотрю на него.
«А ты подумай с-с-сама. Кто более свободен? Тот, кто не несёт ответс-с-ственности даже за свою ж-ш-шизнь, или тот, кто отвечает за жизни вс-с-сех подданых огромной империи?» — склоняет голову набок Чотжар.
Ну если посмотреть под таким углом… Вздохнув, опускаю голову. Это сложно осознать. Но в чём-то он прав.
«Тебе повезло вс-с-стретить Повелителя А-атона и привлечь его внимание, — продолжает промывать мне мозги наставник-надзиратель-хранитель. — Ты не только не ис-с-спугалась, но и сделала всё, чтобы добиться от него помощи. Где тут бес-с-схарактерность, Лина? Ты слишком подвержена человеческим ус-с-становкам, которые к твоей новой жизни попросту неприменимы. Отброс-с-сь. Тебе нравится подчиняться своим с-с-сэ-аран? Им нравится тобой владеть. Тебе нравится чувс-с-ствовать себя под их защитой и контролем? Им нравится тебя защиш-ш-щать и заботиться о тебе, как о своей сэ-авин. Ты привязываешься к ним всё сильнее? Они тож-ш-ше меняются рядом с тобой и не остаются равнодуш-ш-шны. Зачем всё портить глупыми с-с-страданиями? Просто живи. Развивай свой ум, как делала все эти дни. Осваивай дар».
Змей умолкает на минутку, буравя меня пристальным изучающим взглядом. И внезапно припечатывает:
«И не слушай, что говорит С-с-сэтору».
— Что? — вскидываю на Чотжара взгляд. — При чём тут он?
«Это ведь его с-с-слова посеяли в твоих мыслях с-с-сомнения. Заставили стыдиться своего полож-ш-шения. Он Повелителям союзник, но не друг. А в том, что кас-с-сается тебя… возможно, даже с-с-соперник».
Глава 70
Вот Чотжар говорит, что не нужно слушать Сэтору. А мне вот всё больше думается, что лучше бы я не слышала его слов о том, что жрец может иметь на меня какие-то виды. Потому что… теперь я не могу об этом не думать. И не вспоминать те взгляды, которыми тот на меня смотрел.
Что если змей прав? Вряд ли я вся такая неотразимая, конечно, пусть даже и диковинка экзотическая для местных мужчин. Но жрецом вполне может двигать и элементарный дух соперничества, желание насолить Повелителям. Или стремление внести между нами смуту.
Такая перспектива, всё это… пугает. Заставляет тревожиться и ждать какой-то подставы.
Я
Не хочу я этого интереса.
Не хочу.
Для них, возможно, это всё игра, соперничество, политика… а для меня смертельная опасность.
Нет, я понимаю, что Повелители меня, скорее всего, не убьют. Я им нужна. Но превратить жизнь в ад, если разозлятся, с лёгкостью могут. И больше не будет нежных объятий. Порой странной но такой щемяще-приятной заботы. Чувства безопасности в их руках. И снисходительных уступок моим желаниям и порывам. Я не хочу это всё терять. Не хочу, чтобы кто-то разрушил те хлипкие надежды, которые я начала питать.
Зря Чотжар мне сказал про Сэтору. Не ведая, легче игнорировать.
А с другой стороны… получается, я снова хочу спрятать голову в песок. Не нести ответственность… И вот не уверена уже, должна ли я этого желания стыдиться?
Ох, как всё сложно.
И сегодня вполне может стать ещё сложнее.
До нашего отъезда в дворец главы бронзовых на-агаров на свадебный обряд ни-одо Шаарида и рии Танатрис осталось всего пара часов. И если не считать утреннего занятия с А-атоном, на котором я училась физически воздействовать на всевозможные предметы в подпространстве, то почти весь сегодняшний день для меня превратился в подготовку к этой поездке.
Во дворец прибыла рия Сора, чтобы мне помочь, и вместе с Чотжаром и моими служанками они взялись лепить из меня что-то невообразимое, попутно объясняя, как я должна себя вести в любой из возможных ситуаций.
После всевозможных купаний, натираний и прочих косметических процедур, я сама себя в зеркале едва узнала. Мерцающая гладкая и нежная, как у младенца, кожа, волосы шелковой серебристо-русой волной перекинуты через плечо. Лицо выглядит совсем юным. Хотя даже в своей не так давно минувшей юности я никогда не выглядела настолько… красивой. Мои черты словно стали нежнее, утончённей, что ещё больше подчеркнул изысканный макияж.
А потом меня облачили в платье. Макси, с облегающим верхом, открытыми плечами, длинным рукавом, и летящим покроем юбки. Белое сверху и плавно перетекающее в мерцающую тьму вышитого чёрными узорами широкого подола юбки. Дополнил всё это великолепие потрясающий гарнитур. Сложное колье-пластрон, выполненное из серебристо-белого металла с вкраплениями чёрных мерцающих камней, массивные серьги и браслеты на обе руки из того же сочетания металла и камней. При, казалось бы, простых формах и линиях, эффект получился фантастически элегантный.
Когда Жина и Нэоко отступили от меня, закончив, даже вечно зубоскалящий Чотжар признал, что я выгляжу просто замечательно.
— Вы очень красивы, — как само собой разумеющееся произнесла рия Сора, придирчиво разглядывая и доводя до совершенства каждую складочку на моём одеянии и каждую деталь моего облика. — Уверена, все будут в полном восхищении. И многие ри-одо позавидуют вашим сэ-аран.
Ой, а вот это меня совсем не радует. Этого мне совсем не надо.
И ведь Сэтору там точно будет. Вот зачем мне Чотжар о нём сказал?