Поддайся ночи

Мари Аннетт

— А потом?

— Другой охранник подбежал, и выглядел он так, словно хочет обездвижить меня, и…

Киндра покачала головой с большими глазами.

— Ты еще и охранников побила?

— Ну, не избила, конечно. Но директор сказал, что меня исключат, если я снова применю физическую силу к кому-то. Но ученики не успокоились.

— Человеческие парни не любят крепких девчонок?

— Наверное. Хихикающие им нравятся больше, — она пожала плечами. — Я не такая как люди.

— Ты должна быть здесь.

Пайпер улыбнулась, эмоции бурлили.

Она привыкла слышать, что не должна быть в Консульстве. Как чеймон без магии, она была, по ее же оценке, плохо подходящей для роли Консула.

Конечно, Киндра не знала, почему Пайпер отправили в школу с такой охраной. Самаэл уже один раз похитил ее, и она была уверена, что он захочет убить ее, пока никто другой не забрал ее себе как управляющую Сахаром.

— Значит, и парням-людям ты не подходишь, — Киндра взяла печенье. Она закончила подсчеты и грызла край. — Расскажи об Эше. Как вы стали… друзьями?

Пайпер приподняла брови, но не могла сейчас злиться на странную паузу.

— Долгая история, — сказала она. Этим не хотелось делиться с обычной знакомой.

— Какой он за черной одеждой и холодным взглядом? Я с ним никогда не говорила.

— Хмм, — Пайпер взяла печенье с тарелки между ними и хмуро смотрела на него. — Бесстрашный, — сказала она. — Отчаянный. Верный.

— Стра-а-а-астный? — протянула Киндра.

Пайпер покраснела и не ответила.

Киндра вздохнула.

— Ладно. Молчи. Расскажи тогда, куда ты пропадала два месяца назад. Вы сбегали вдвоем?

Пайпер покачала головой. Она не хотела говорить и об этом. Прошлые восемь недель не залечили эмоциональные раны Пайпер после недели под опекой Самаэла.

Видя, что ответа не будет, Киндра придвинулась на диване.

— Скажи тогда, что ты к нему испытываешь?

— А?

— Что ты чувствуешь к Эшу?

— Мы друзья, как я и сказала, — быстро ответила она.

Киндра взглянула на нее.

— Но ты хочешь больше, да?

Пайпер опустила голову и сжала губы. Почему она вообще говорила об этом, да еще и с деймонессой? Она редко могла совладать с чувствами. Другие девушки, казалось, знали, что чувствовали касательно всех и всего вокруг, но у нее не было времени на такие переживания. Она была слишком занята тренировками или борьбой за жизнь.

И Эш. Все было сложно. Он привлекал ее, этого она не отрицала. И ее влекло не только физически. Но он все еще был загадкой, все еще во многом оставался незнакомцем. Но, как она ни пыталась убедить себя, что ничего не знала о нем, ее разум подкидывал воспоминание о его темных глазах, пылающих решимостью, глядящих сквозь ее кожу, прожигая душу.

— Не важно, — ответила она сухим голосом. — Он не вернется сюда. Никогда.

Он, Сейя — его сестра — и Лир скрылись от шпионов Самаэла, и она старалась два месяца убедить себя, что больше их не увидит. Но все равно было больно внутри.

Киндра раскрыла рот, чтобы ответить, но шаги заставили их обернуться. Марсело появился на вершине лестницы и замер при виде них. Он вскинул

брови, глядя темными глазами на Пайпер. Его короткие волосы, крепкое телосложение и тяжелые ботинки делали его похожим скорее на солдата, чем на Консула. Уродливая горбинка на его носу была от плохо залеченного перелома и портила его вид.

— Пайпер? Что ты здесь делаешь? — его тон был недовольным и удивленным, но не приветствующим.

— Я тут живу.

Он фыркнул.

— Больше нет.

— Вообще-то, да. Я была в школе, а не изгнана.

Он скрестил руки, бицепсы напряглись.

— В Консульстве могут быть только Консулы, ученики и деймоны. Ты не должна быть здесь.

— Ты пьян, Марсело? — рявкнула Киндра. — Ты же сам сказал, что ученики Консулов могут быть тут, как и ты.

— Да. Но в Консульстве сейчас нет учеников, тут я уверен.

Киндра посмотрела на Пайпер, та стиснула зубы, желая сломать уродливый нос Марсело еще раз.

— Обучение Пайпер было отменено два месяца назад, — сообщил он Киндре, едва скрывая радость. — Не знаю причины, но, думаю, грубость и несоответствие — близко.

— Пайпер — хорошая ученица! — зло сказала Киндра.

Он фыркнул снова.

— Я больше времени трачу, убирая за ней, чем на свою работу. Но последние два месяца были чудесными. Было так тихо, что даже почти скучно, но так и должно быть.

Махнув на Пайпер, он холодно улыбнулся:

— Все мы знали, что ты не сможешь. Удивительно, как долго ты продержалась. Даже я считаю твоего отца жестоким, он столько лет мучил тебя. В обществе людей тебе должно быть лучше.

— Я не буду жить среди людей, — заявила она.

— Но и тут не останешься.

Она оскалила зубы.

— Вы радовались спокойствию и тишине? Так радуйтесь, потому что так, может, никто и не заметит, что вы не сможете одолеть деймона, когда от этого будет зависеть ваша жизнь.

Он обнажил зубы.

— Говори, что хочешь, но ты здесь не останешься. Твой отец уже планирует снова от тебя избавиться.

Он гадко рассмеялся и пошел к холодильнику, схватил банку содовой и спустился по лестнице. Пайпер смотрела ему вслед, сжав кулаки.

— Пайпер… — тихо сказала Киндра. — Мне жаль.

Она встала, движения были резкими от гнева.

— Я вернусь через пару минут.

Выйдя из кухни, она пошла к большой лестнице в центре здания. Слова Марсело звенели в ее голове. «Уже планирует, как снова от тебя избавиться». Это ее не удивило бы. Квинн хотел убрать ее подальше ото всех Консульств.

Она взбежала по ступенькам и замерла на вершине, тяжело дыша. Слева были четыре комнаты Консула, справа — открытое пространство, где смешались столовая, кухня и гостиная, чтобы Консулы, живущие тут или на смене, могли расслабиться. Два месяца назад она стояла почти на этом же месте с чемоданом рядом с ней, собиралась спуститься у машине, ждущей у входа, когда Квинн сказал ей, что ее обучение отменено. Он сказал ей это за десять минут до отправления в школу.