Подгорная
Шрифт:
– А он так за ней и ходил?
– Ага.
– Вот ведь бесстрашный!
– Бориска испуганно огляделся.
– А дальше что?
– А дальше самое интересное!
– Юрка выждал паузу.
– Ну, не томи!
– Она к иконке в углу подлетела, а стекло возьми и лопни - видимо от жара...
– И?
– Внутри всё запотело, так что ничего не разобрать, а она запульсировала, раздулась больше прежнего и зарычала, будто зверь! Повисела так над иконой с минуту, а потом резко дёрнулась к окну - и в форточку, сквозь стекло!
– Разбила?
– В том-то и дело и что нет. Даже трещинки не осталось!
– А как же в иконе стекло?
– А кто его знает... Страшнее другое. То, что осталось от Христа.
– Что осталось?..
– Изуродованное тело на кресте - по словам Шмыги, обгрызенное, - а всё что под стеклом было... кровью забрызгано.
– Мамочки!
– Вот тебе и мамочки. Ребята из старших классов говорят, что так у всех по деревне... Просто никто ничего не говорит в открытую. Боятся. А у тебя разве ничего не было?
Бориска отрицательно качнул головой. Отвёл глаза.
Юрка сделал вид, что не заметил этого жеста.
– Идём, пока заново не прилетела.
– Идём.
– Бориска затравленно покосился на догорающую берёзку.
– А ты откуда узнал, что надо вот так, снежком?
– Блаженный Игнат рассказал. Я ему ещё то лето велосипед помогал чинить - он ведь без него, всё равно, что без ног. Ходить-то толком не может - болезнь какая-то...
Бориска кивнул.
– Так вот, Игнат говорил, что по ночам они стаями вьются вокруг его дома. Однако внутрь не суются, потому что побаиваются.
– Побаиваются?
– Ага. Он одну из них прижучил. Газетой, как таракана! Вытянул перед собой лист, когда она на него полетела, потому что больше ничего под руками не оказалось, и поймал. Она словно прилипла к газете - ни ближе подлететь не может, ни отлететь, от греха подальше! Так Игнат с ней весь вечер и просидел. Говорит, что она что-то шептала. Только не по-нашему. А потом принялась показывать мрак.
– Мрак?
– Так Игнат сказал.
– И что он увидел?
– Этого он не сказал. Но говорит, что посидел именно тогда. Хотя врачи считают, что посидел он просто из-за её близости. Испугался не на шутку, бедняга.
– А что было потом?
– Потом треснула ваза на столе и капли воды попали на шар. Тот просто погас, как испорченная лампочка.
– Ничего себе!
– Куда интереснее, что именно Игнат увидел. Жаль, он так ничего и не рассказал.
– Наверное, что-нибудь очень страшное...
– Как знать.
Они осторожно спустились на дно оврага. Здесь заново огляделись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, двинули вверх по руслу, в сторону Лысой горы.
Друзья уже толком и не помнили, в чьей голове родился этот жуткий план: обследовать окрестности Лысой горы на предмет потустороннего. Казалось бы, все те необъяснимые вещи, что происходили, да и происходят в этих местах поныне, должны были отпугнуть прочь даже взрослого человека, что уж говорить о двух пятиклассниках, утративших страх. Однако тяга к обретению истины, словно блокировала отдел мозга, отвечающий за чувство страха. Хотя, возможно, ребята просто увлеклись игрой и не верили, что всё происходящее с ними - часть суровой реальности, от которой никуда не деться.
...Как-то раз после школы - ещё зимой, - Юрка предложил своему другу Бориске покататься с горок в овраге недалеко от дома. Бориска согласился и, позабыв о домашнем задании, ребята двинули к лесу.
Зимний овраг зачаровывал своим белоснежным убранством. Запорошённые снегом деревца пребывали в зимнем летаргическом забвении. С лап исполинских сосен оседали снежные хлопья - они словно звенели в лучах низкого зимнего солнца. Под ногами вкрадчиво скрипел снег.
Катались до алого заката. Солнце нависло огромным диском над полями, словно в раздумьях. Окрепший морозец щипал носы. Промокшие варежки совсем не грели, а одежда буквально смёрзлась от пота и стояла колом - ни шагнуть толком, ни наклонится, ни повернуться.
Когда сообразили, что пора двигать к дому, окончательно стемнело. На небо высыпали яркие звёзды и разлетелись во всех направлениях, будто далёкие светлячки. Они оседали на внутренней части чёрной сферы, сучили задними лапками и то и дело расправляли крылышки, отчего казалось, будто далёкий огонёк еле заметно пульсирует.
Затем началась чертовщина.
Ребята двигались, как и сейчас, по дну оврага. А краем берега, параллельным им курсом, двигался кто-то ещё. Причём делал это так, чтобы, по возможности, не выдать своего присутствия. Шагал синхронно с ребятами, замирая всякий раз, как замирают они, в попытке определить, откуда доносится хруст снега.
Сказать, что было страшно - это ничего не сказать. Бориска и вовсе попрощался с жизнью. Особенно в тот момент, когда провалился в непонятно откуда взявшуюся на пути яму.
Юрка, не задумываясь, сиганул следом. Отыскал в темноте друга, успокоил. Когда Бориска совладал с болью в ушибленном колене, стали думать, как выбраться из подлой ловушки.
Юрка задрал голову вверх, а там мерцал тусклый свет, излучаемый неведомо чем. И на его фоне раскачивается фигура человека, только неимоверно высокая и сутулая, с длинными, как плети руками. Тут уже обмер и сам Юрка. Стало понятно, что через этот проход им не выбраться. Точнее попытаться-то можно, но только вот на встречу чему они вскарабкаются, неизвестно.
Тогда ребята принялись озираться по сторонам, в поисках других ходов. Поначалу ничего не было видно, однако когда глаза привыкли к абсолютной темноте, сделалось понятно, что не такая уж эта темнота и абсолютная. От выступивших из мрака стен исходило еле заметное голубоватое свечение - словно от медуз за стеклом аквариума.
Юрка потрогал мерцающую поверхность. Та оказалась неимоверно гладкой и тёплой.
Они провалились вовсе не в яму, как показалось вначале, а в большую подземную пещеру со сводчатым потолком и бетонным основанием. В воздухе витал неприятный запах меди. На полу под отверстием, через которое свалились ребята, лежала круглая решётка с герметичной крышкой, как на подводной лодке или в космическом корабле.
Бориска хотел было что-то спросить, но Юрка, тычком, вовремя предостерёг друга от столь необдуманного поступка.
Ребята, молча, пошли вдоль одной из стен. Потом свернули в подвернувшийся на пути коридор. Тот полого уходил вниз. Стены продолжали излучать свет, а потолок заметно снизился. Коридор привёл в огромную сфероидальную залу, в центре которой возвышалось нечто, похожее на алтарь или трибуну. Ребята подошли ближе. Странный предмет оказался креслом, только значительно больше и шире обычного. К массивным подлокотникам были приделаны металлические скобы. Точно такие же, но большего диаметра, находились и на ножках. Из-за спинки выглядывал металлический колпак, отдалённо напоминающий дуршлаг.