Подгорное золото
Шрифт:
– Почему никто не возвращается?
– Слишком рано для такого вопроса.
Девушка не стала спорить, просто легла обратно, упрекая себя за то, что чуть не раскрыла собственный обман. Когда она пыталась заснуть во второй раз, раздался голос Фиоха.
– А ведь это ты должна рассказывать Фиоху истории, но пока Фиох лишь отвечает на вопросы.
Кинни подумала, что ему очень не хватает разговоров, – иначе чем объяснить эту болтливость? – но промолчала.
–
– Фиох не очень сильно этого хочет, – пробормотала Кинни. – Раз не говорит «я хочу»...
На самом деле, ее больше занимало – что же такое случится в конце пути, если разговаривать станет невозможно?..
Небо и камень, камень и небо. Заснуть вновь у Кинни так и не получилось, и было решено продолжить идти. Многие места были знакомы девушке – или, по крайней мере, она так думала. Но она не спорила и не задавала вопросов, что, Кинни была уверена, альву не нравилось. Они остановились лишь к вечеру – на плоском, как стол, плато, испещренном трещинами. Кинни заглядывала в них, в непроглядную черноту, и, казалось, камень качается под ногами, как плот на волнах. Казалось, под камнем пустота, хоть это и было невозможно.
– Один день, – пробормотал альв. – Фиох мог бы вывести тебя еще до наступления ночи, но Фиох хочет видеть.
Кинни молча скинула с плеч свою сумку, разложила на камне спальный мешок и села. Он вспомнила бабушку, безумную свою бабку Отту, каждую ночь рассказывающую одну и ту же сказку. Когда-то, очень давно, она говорила иначе...
– А что же рассказать тебе? – с улыбкой спросила она, вспоминая мягкий бабушкин голос. – А что же рассказать тебе, дитя?
– Дитя?!
– Старец, – Кинни пожала плечами. – Что же рассказать тебе, альв, чем удивить?.. Разве что... Ах, да наверняка ж ты слышал о лисином войске...
– Лисином? – альв тоже сел, щуря блеклые глаза и стараясь скрыть недоумение.
– Как, не слышал? – картинно поразилась девушка. – Как же ты жил все эти годы, не знаючи? Раз лисиный царь...
– Лисиный царь? – так говорят со слабоумными.
– Лисиный царь, – терпеливо повторила Кинни. – Рыжий, как пламя, и хвост что метла – заметает следы...
– Но я видел лисиц...
– ...И корона на голове – из дубовой коры и листьев.
– Корона на лисице?
– На л и се, Фиох! На л и се. Король – это он, лис. Лис-король лис.
– Глупость, – фыркнул Фиох.
– Ты дашь мне договорить?
Никогда еще Кинни не было так трудно рассказывать сказки. И пока лисиный король решал, как обмануть людей, каждый год устраивавших охоту на рыжих королевских подданных, Фиох успел спросить обо всем – и о том, в каком лесу это происходило, и о том, как выглядела каждый лис из свиты и как король их различал, и о том, как люди понимали лисиную речь... Словом, альв совершенно не умел слушать сказки!
Зато когда Кинни рассказала все, на ходу додумывая и переделывая историю... Как же он смеялся! Согнувшись, прижав руки к животу, пытаясь оттереть слезы плечом, то и дело переспрашивая: «И они, они... они что?»
– И король-лис вместе с Охотником теперь частенько встречаются в охотничьей сторожке и выпивают вместе...
– Нет, – помотал головой альв, наконец, отсмеявшись. – Я не понимаю тебя, людь! Ты так говоришь, как будто этого не видишь! Как лис и охотник сидят за столом и... – он вновь вытер набежавшие слезы. – Нет, я не понимаю...
– Эк все серьезно, – удивленно пробормотала Кинни. – Ну, выпивают, так и что? А напьются – песни, наверное, поют...
– Песни! – альв ко рту ладони, а потом отнял и глубоко вздохнул, улыбаясь.
– А какие песни поют у вас, альв? – внезапно спросила девушка.
– О-о... – Фиох с трудом сделал серьезное лицо. – У нас поет лишь Слепой Дракон, да и то, не поет – вернее сказать, плачет.
– Печально...
Кинни не хотела спрашивать сейчас о Слепом Драконе. Не хотела – и все тут! Скоро сама увидит, а сейчас...
– А вот у нас тоже есть один, который всегда плачет... Просто всегда. Появляется Он ночью, на склоне, недалеко от Чэйе-Хенн, идет, будто земли не касается, а с ветром – плач разносится...
– Призрак? – деловито спросил альв.
– Он. Просто – Он...
Девушка говорила и говорила, рассказывала, отвечала на вопросы, повторяла раз, два и десять раз, когда альв хотел запомнить какую-нибудь фразу, описывала каждую травинку и листочек, каждую зверюшку и птичку, попавшую в сказку... Утомилась Кинни только глубокой ночью. В горле пересохло, голова кружилась, а Фиох все сидел, уставившись на Кинни, готовый слушать еще, и еще, и еще...
– Все, пожалуй, – сказала девушка. – Хватит?.. Я устала.
Фиох нахмурился, оглянулся по сторонам, посмотрел вверх, на небо.
– Уже поздно.
– Поздно, – согласился альв. – Но я... Но ты обманула Фиоха.
– Обманула? – ахнула девушка. – Да я же...
– Людь слушает плохо, – буркнул альв. – Да, Фиоху было интересно, да, Фиох видел... Но что Фиох говорил? «Расскажешь все истории, которые знаешь. Расскажешь все, что видела и знала»... Истории были, но они все – про другую людь, которой ты не видела и не знала. Что было с тобой? Что видела ты?