Подгорное золото
Шрифт:
И вот так вот вышло, что и альвы теперь – в подчинении Подгорного Золота. Раз за разом убеждаясь в людской слабости, альвы становились выше и чище – хотя бы в своих глазах.
И ровно до тех пор, пока людская девчонка не сунулась сюда в поисках брата. Фиох не осуждал себя никогда. Просто... просто она смогла его обмануть. И – говоря по правде, – она не поборола зов золота, хотя бы потому что никогда его не слышала, как остальные, находящиеся здесь.
– Тебе просто нужно уйти, – закончил
Кинни ответила не сразу. Она уже не плакала.
– Нет, – сказала девушка, подтянув колени к груди. – Ты прав, Подгорное Золото жестоко, и ты прав снова – мы считаем жестокость мерзкой. А раз так, – она с трудом поднялась и вытерла мокрые щеки ладонями. – Мы должны уничтожить Подгорное Золото.
Фиох должен был признать, что слышал нечто подобное не раз и не два от люди. Традиционная гордость жителей анклавов звучала в голосах – гордость за себя и за всех своих братьев и сестер. Помощь слабым, спасение недостойных, жертвенность – все это было знакомо люди. И совершенно глупо выглядело в глазах альвов.
– Они возненавидят и убьют тебя, людь, – спокойно сказал Фиох. – А вернее, ты ничего не сможешь сделать и умрешь сама.
– Тогда ты можешь посмотреть на это! – Кинни невольно повысила голос. – Ну, когда еще представится шанс увидеть такое?
– Да ты хоть знаешь, как это сделать? Знаешь, как убить Слепого Дракона?
Альв разозлился мгновенно. Мгновенно и неожиданно для себя самого. И опомнился далеко не сразу – он уже успел выйти из шатра и сделать несколько шагов. Кинни шла следом. И ее растерянный голос заставил Фиоха опомниться.
– То есть... То есть это не... иносказание?
– О чем говорит людь?
– О Слепом Драконе... – Кинни огляделась. – Разве ты не понимаешь? Это все – его царство. И все здесь слепы... Я так думала...
Сначала Фиох рассмеялся, сжав кулаки, а затем улыбнулся – горько и зло.
– Если бы, Кинни, если бы... Слепой Дракон реален, и он – единственное существо, которое мне порою...
Он долго не мог произнести слово «жаль».
– Слишком уж мы похожи с ним просто, – говорил Фиох на ходу, с уже знакомыми интонациями. Он опять бурчал под нос, недовольно, то ли объясняя Кинни, то ли убеждая себя самого. – Да, точно, всего лишь похожи, но альвам не нужна жалость, а ему... А ему ничего и не остается, так что и можно...
А Кинни не могла понять ничего.
Коротким и скучным вышел путь к другому краю долины. Через цветущие земли, мимо счастливых, занятых людей, на которых Кинни не могла смотреть... Альв вел ее вдоль ручья. Кинни думала – назло, оказалось – нет, просто ручей тек из жилища Слепого Дракона.
Принято было считать, что Дракон живет в пещере, но каменные своды говорили о подземном дворце, как и черный зев-вход – идеальной формы, он напоминал, скорее, дверной проем. Кинни даже показалось, что она разглядела крюки для фонарей на стенах туннеля.
С каждым шагом темнота сгущалась, а воздух становился горячее. Иногда Кинни оскальзывалась и ступала в воду – ручей тек и здесь. Но скоро пол под ногами стал твердым камнем, а ручей – каналом с аккуратными бортиками, которые Кинни смогла разглядеть благодаря слабому свету, исходившему от застывшей громады спящего зверя и кристаллов улы.
От дракона девушку отделяла добрая сотня шагов. Подземный зал был огромен, поддерживающие потолок столбы – в три обхвата, а воздух... Кинни почти теряла сознание, так здесь было душно и жарко. Пот заливал глаза, ноздри обжигало дыханием спящего дракона, пол, казалось, жег ступни даже свозь подошву сапог.
– Это его тепло, – пробормотала девушка, не в силах подойти ближе к чудовищу.
– Его, – согласился альв. – Долина живет благодаря нему.
Кинни не могла бояться. Ее страшили летающие ящеры и змеи – сторожа могильных курганов, но здесь... Жители Чэйе-Хенн летали вместе с городом, строили стальных коней и големов, создавали боевые машины... И здесь была всего лишь одна из них.
– Это просто... Это слишком просто, – Кинни все-таки медленно побрела к дракону. – Вытащить улу – и он станет лишь бездушной грудой металла. Это... Это всего лишь механизм, ничего больше.
Словно услышав ее, дракон приподнял голову, пробуждаясь.
– Люди строят грозных железных зверей, – нараспев протянул Фиох. – И летают в городах с недавних пор. Люди ищут улу и оживляют свои красивые игрушки... Но этот... Этого забыли когда-то, гляди, он не может летать, не может даже выбраться из пещеры. Он лишь спит здесь, источая жар, благодаря которому живет долина... Но поверь, Кинни, он все-таки не захочет умирать.
– Это машина, – упрямо сказала Кинни. – Всего лишь мертвая машина...
Она уже называла мертвыми камни... В глазах альва все было иначе. Если уж камни жили и ждали, то что творится с этим существом?
– Тогда послушай, – пожал плечами Фиох и вытер пот со лба. – Просто послушай, как он плачет.
Дракон открыл глаза и вытянул шею к Кинни. Заскрежетали пластины брони, зверь вновь опустил голову на землю, неспособный пошевелиться на своих искореженных, искалеченных лапах, прижатый тяжестью собственных крыльев – даже лучшие механики Чэйе-Хенн не смогли бы ничего сделать с ними, это видела и Кинни.
– Я редко прихожу к нему, – сглотнув ком в горле, продолжил Фиох. – Я хотя бы могу ходить и иногда – видеть. Он же – только плачет.