Подходящая пара
Шрифт:
Громкий лай нарушил их молчание. Эффи посмотрела на собаку, сидевшую у ее ног, и засмеялась.
— Хотя я не замужем, но ребенок у меня есть. По крайней мере, она считает меня своей мамой. Паркер, познакомься с маленькой Мопси.
Мопси завиляла хвостом. Присев на корточки, Паркер пожал протянутую ему крошечную лапку.
— Рад познакомиться с вами, мисс Мопси. Жаль, что она не унаследовала ни цвета волос, ни кудрей своей мамочки. — Он взглянул на Эффи. — Какой она породы?
— В приюте для собак мне сказали, что она наполовину
Собачка приветливо виляла хвостом, в коричневых глазах-бусинках светилось обожание, высунутый изо рта язычок свисал набок. Паркер рассмеялся и встал.
— Она очаровательна. Как и ее мать.
Эффи кивнула.
Он же почувствовал, что, сказав это, допустил оплошность, и быстро добавил:
— Ты всегда умела меня рассмешить.
— Так ведь я — Эффи, всегда готовая всех смешить. — В ее словах слышалась насмешка. — Но рассмешить тебя было непросто. Как и твоих родителей. Никогда не встречала более серьезных людей. Помню, что доводила твою мать до бешенства, а отца…
Эффи замолчала. Выражение ее лица стало печальным.
— Слышала, что твой отец умер. Очень жаль.
— Да, это было потрясением для всех, — сказал Паркер, подумав о том, что смерть, так же, как и то состояние, близкое к смерти, которое он перенес, всегда потрясение. — Твоя бабушка ведь тоже умерла совсем недавно.
— Да, поэтому-то я и приехала сюда. Мы собираемся продать коттедж.
Он посмотрел в сторону небольшого коттеджа, отделанного резными алюминиевыми листами. Дом был раза в два меньше его собственного.
— Вы не хотите оставить его себе?
— Нет. Мы решили, что содержать его нам будет трудно, поскольку я живу в Каламазу, а Бернадетта в Чикаго. К тому же после смерти дедушки коттедж пришел в негодность. На его ремонт требуется слишком много денег, а жить в нем все равно мы можем только летом.
Она продолжала говорить. Паркер поймал себя на том, что смотрит на ее губы, и воспоминания о той ночи, тринадцать лет назад, нахлынули на него. Видимо, он постарался забыть о том, что поддался искушению целовать несовершеннолетнюю. А может быть, в ту ночь он просто сошел с ума.
— Берн приезжает сегодня днем, — сказала она, прервав его размышления. — Раньше никак не могла вырваться. Она говорила, что видела тебя недавно на торговой выставке. Что ты тогда подумал?
— Подумал? — Он не сразу понял ее вопрос. Ведь в данную минуту он думал о том, что она уже не несовершеннолетняя.
Взмахом руки Эффи очертила контур женской фигуры.
— Она выглядела очень хорошенькой, не так ли?
— Она? — Наконец до него дошло, что она имела в виду свою сестру. — О, да.
Она звонко рассмеялась.
— Я до сих пор помню тот момент, когда ты впервые увидел ее. Вытаращил глаза и смотрел на нее как полоумный.
— Ты как всегда преувеличиваешь.
— Ничего подобного. Я точно помню.
Она показала рукой в сторону причала. Туман над водой уже рассеялся, и лодки были хорошо видны.
— Ты показывал мне свою лодку, вернее, лодку своего отца, и вдруг замолчал, уставившись в сторону нашего коттеджа. Мне тогда показалось, что твои глаза были готовы выскочить из орбит.
Он улыбнулся, вспомнив этот момент. Возможно, Эффи была права. Вид Бернадетты всегда вызывал у мужчин подобную реакцию.
— Ну и что? Представляю, как некоторые мужчины таращат глаза на тебя.
— Еще бы! Постоянно. — Она засмеялась, но потом покачала головой. — Признайся, Паркер, на меня мужчины не могут реагировать так, как на Берн. Разве можно сдержаться, увидев ее красивое лицо, белокурые волосы, голубые глаза и длинные ноги? К тому же она изящная, и осанка у нее великолепная. А характер? Она сдержанная, здравомыслящая и ответственная. А я… — Эффи махнула рукой. — Нет, я не обладаю ни одним из этих качеств.
Полностью согласиться с ней он не мог. Если она и проигрывала сестре в утонченности, то во всем другом не уступала.
— Зато от твоих волос глаз нельзя оторвать, — сказал он.
— Возможно, но глаза сразу отводят, как только я начинаю дурачиться, вхожу в роль клоуна, — усмехнулась Эффи. — Ты останешься здесь до обеда?
— Да, конечно. Я намереваюсь пожить здесь недели две.
— Правда?
— Правда.
По хитрой улыбке на ее лице Паркер понял, что она что-то задумала. Он не сомневался, что раскрыть ее план не составит труда. Эффи никогда не умела хранить секреты.
— Берн будет рада увидеться с тобой, — сказала она, продолжая улыбаться. — Думаю, она порвала с парнем, что был у нее в последнее время.
— Порвала? — Это его нисколько не удивило. Когда незадолго до своей болезни он обедал с Бернадеттой, она весь вечер жаловалась на мужчину, с которым встречалась, и… на свою работу.
— Она говорила о тебе буквально на днях, продолжала Эффи.
— Неужели? — Он понял, к чему клонит Эффи: задумала их свести. Пришло время сменить тему разговора. — Тебе нужна помощь? — Он кивнул головой в сторону коттеджа ее бабушки.
Она тоже посмотрела в ту сторону, и улыбка сошла с ее лица.
— Не думаю. Вот Берн приедет, и мы вместе решим, что надо упаковать, а что выбросить. А пока я хочу просмотреть бабушкины фотоальбомы. Это значит, что буду сидеть и реветь.
— Для тебя потерять бабушку было все равно, что потерять мать, — сочувственно произнес Паркер.
Она согласно кивнула.
— Бабушка действительно заменила мне мать. — Она снова устремила взгляд на коттедж. — А дедушка стал мне отцом. Конечно, папа изредка навещал нас, а однажды, решив, что надо выполнить свои отцовские обязанности, взял нас с собой в экспедицию. — Эффи тряхнула головой. — Но его затея не увенчалась успехом. Должно быть, он думал, что нам будет интересно копаться в песке, отыскивая то, что было там погребено много веков назад. Но археология нас совершенно не волновала, и я была рада, когда вернулась сюда.