Подкидыш для хулигана
Шрифт:
— Да, с чего бы? – едко произнес папа.
Я закрыла глаза, удерживая себя от того, чтобы тоже встать, и уйти. Ведь это в мамином стиле. Дядя Гена был женат, когда встретил маму. И дядя Жора тоже. И еще один… дядя Саша, кажется. Значит, мама и Лешиного отца хотела соблазнить.
«Надеюсь, он не соблазнился» – ужаснулась я, и увидела, что Горины возвращаются.
Кажется, сейчас я еще больше им не понравилась, чем при первой встрече.
— Хочешь, уйдем? – прошептал мне на ухо Леша, щекоча своим дыханием.
И мне вдруг стало чуточку спокойнее, хотя
— Нет, – покачала я головой.
— Ну что, давайте знакомиться, – мама улыбнулась Леше, и чем-то очень сильно напомнила мне Диану в этот момент. — Расскажи о себе, должна ведь я знать, в чьи руки дочь отдала!
ГЛАВА 7
— В чьи руки ТЫ отдала дочь? – папа взглянул на маму, и та фыркнула.
— Ой, Витя, не начинай. Не тебе рот открывать. Где ты там работаешь? Охранником сутки через двое? Неудачник.
— Я в охране работаю, да. А ты каким местом деньги зарабатываешь, напомнить?
Элина с Германом как раз успели подойти, чтобы услышать эту «милую» перепалку, но в лицах не изменились. К ним будто приклеились вежливые улыбки. Я же в этот момент впервые в жизни всерьез мечтала провалиться сквозь землю. Или чтобы на этот ресторан метеорит упал, астероид, что угодно.
— Я на трассе не стою, Витенька. А даже если бы стояла, это уже не твое дело.
— И слава Богу! Ты – шлю…
— Вы хотели знать, в чьи руки отдали дочь? – Леша перебил папу, который уже готовился перейти на русский матерный. — Мы учимся вместе. И в школе вместе учились, почти всю жизнь знакомы. Я всегда знал, что Пчелка моей будет.
Леша подмигнул мне, а я ему чуть на шею не кинулась из благодарности, что он переключил все внимание на себя.
— Ты ее Пчелкой называешь? – хихикнула мама. — А я не брала эту глупую фамилию, Власовой оставалась. А Танька, помню, в детстве гордилась, что одну фамилию с бандитом из «Бригады» носит. Виктор – так и вовсе почти полный тезка.
— Из «Бригады», – переспросил Горин, и взглянул на меня, будто умиляясь. — Мне даже в голову не приходило называть тебя Пчелой. Но…
— Но теперь моя участь предрешена, – мрачно закончила я, сдерживая смех.
— О да, – кивнул Леша.
— Так странно, – заметила мама, сделав заказ, – с твоими родителями я общалась, а тебя никогда не видела. Ни в школе, ни у Германа с Элиной дома.
— Видимо, ты ни на кого, кроме Германа не обращала внимание, – снова влез папа, и родители Леши еще более напряглись, так и не вступая в разговор.
Я поймала папин взгляд, стараясь донести до него, что сейчас не самый лучший момент мстить за былые обиды. Но он быстро отвернулся, надувшись, как ребенок.
— Не смотри так на меня. Всегда на ее стороне была, неблагодарная, – пробурчал он, и я чуть не задохнулась от возмущения.
Я? На маминой стороне? Я даже ни разу с ней на море не ездила, хотя мама предлагала. И мне хотелось, чего уж скрывать. Не принимала подарки, не ночевала у нее. Только на пару часов приходила в гости. Все, чтобы отец был доволен.
—
Зато Горины оживились, и с интересом наблюдали за нами, будто выпуск «Ералаш» смотрят.
— Так, стоп, – Леша быстро встал со стула, подскочил к дяде Жоре, и надавил ему на плечи. — Никто ни с кем не дерется, никто ни с кем не ругается. Что-то не устраивает? Идите к семейному психологу. И вы тоже, – мажор разошелся так, что на своих родителей указал, чему они удивились, – хоть вид сделайте, что рады за меня. Сидите, как на поминках.
— А чему здесь радоваться? – удивилась Элина. — Сынок, я надеялась, что Таня хорошая девочка. Может, так и есть, но теперь я очень в этом сомневаюсь.
— А ты не сомневайся, – Леша понизил голос, и я закрыла глаза, чтобы все это не видеть. — Ваши разборки нас не касаются. Но мы почему-то только их и слушаем. Кто как зарабатывает, кто кого бросил, у кого какие обиды… это не наше с Таней дело. Не хотите поддерживать, так хоть не судите!
Я почувствовала, как Леша опустился рядом, но глаза так и не открыла. Я в домике, меня здесь нет. А потом я почувствовала тепло его руки, которой он сжал мою ладонь, лежащую на коленях.
— Тань, забей, – прошептал он.
— Мне стыдно. Это не родственники, а уродственники, – чуть не заплакала я, стараясь говорить еле слышно. — Твой отец итак меня не принял, а сейчас вообще волком смотрит. Как и твоя мама.
— Ну и плевать, – вдруг громко произнес Леша, так как за столом снова началась свара. Только в этот раз уже между моей мамой и Элиной. — Стыдиться не ты должна, а все они. Я-то знаю, какая ты.
— … даже твой бывший говорит, что ты гулящая. Моего мужа пыталась увести, а теперь дочь свою подговорила в нашу семью влезть, – услышала я шипение Элины, которая не на шутку разозлилась. — А я еще обрадовалась, что сын перестал таскаться от одной к другой, нормальную нашел. Но от осинки не родятся апельсинки. Леша, – повысила она голос, – выбирай: или наша семья, или вот это вот все.
— Мам, ты серьезно? – мажор, кажется, искренне удивился.
— Я серьезно! Я не прошу выбирать между мной и Таней. Я прошу выбрать между семьями. Если ты с Таней, то теперь вся эта грязь будет в твоей жизни. Нам такие родственники не нужны, – резко произнесла Элина, и я даже не смогла на нее разозлиться. — Выбирай, сынок. Развестись пока не поздно.
Леша не думал ни секунды.
— Пчелка, прости, что позволил тебе все это выслушивать, – прошептал он мне на ухо. Встал со стула, потянув меня за руку, и сказал: — Я женился, выбор уже сделан. Хватит уже считать меня ребенком, и указывать мне, что делать. От вас я не отказываюсь, когда в себя придете – приходите в гости. Надеюсь, вы будете готовы извиниться перед Таней, а если нет – приглашение отменяется. Праздник мы устроим, но всех вас не зовем. Даже вас, Виктор, – Леша взглянул на моего папу. — Мы уходим. Вам и без нас, смотрю, весело. Приятного вечера. Пошли, Тань.