Шрифт:
Пес по кличке Малыш потерялся, когда был намного меньше, чем сейчас. Он брел по улицам, заглядывая в окна; из каждого закоулка пахло чем-то вкусным и теплым, в каждом доме горел свет. Но никто не был рад псу –
Эти улицы, и весь этот город – все сияло волшебной чистотой и уютом. Хотелось кружиться вокруг праздничной ёлки, петь песни и смеяться; получать подарки и поджидать у духовки пряный кекс. Хотелось жить, но… Малыш поёжился. В праздничную ночь бывает самый сильный, самый одинокий мороз. Если остаться без крыши в такое время – вероятно проснуться уже не удастся.
Пес брел от дома к дому, надеясь услышать голос, однажды давший ему имя. Когда в последний раз он его слышал? Девочка постоянно ходила купаться в лесном пруду, а Малыш внимательно за ней присматривал: кто знает, что там у этих девочек на уме? Вдруг сбежит. Малыш чувствовал большую ответственность за доверенную ему Девочку. Каждую ночь, пока все спали, Малыш внимательно вглядывался в темноту под кроватью Девочки, готовый броситься в неизвестность, если потребуется.
Что случилось тогда в лесу – пёс до сих пор не понимал, но Девочку он больше никогда не видел. Люди, которые везли его домой – привезли в совершенно незнакомое место, к совсем чужой девочке. Малыш из-за всех сил пытался объяснить, что это – не его Девочка, да и дом у него был другой. Но его никто не понял, только почему-то назвали злым и выкинули на улицу. Совершенно чужую улицу, в совершенно чужом городе. Так Малыш остался совсем один.
Пес был уверен, что Девочка тоже ищет его все это время. Он день за днем бродил по улицам до самой темноты, надеясь услышать свое имя сквозь свист ветра и вьюгу. Когда окончательно стемнело, Малыш последовал за своим горячим сердцем, надеясь, что оно вернёт его домой. Но сердце вывело пса за город и перейдя пустырь – остановило у скрипучей ржавой калитки, за которой тьма поглотила последние крупицы света.
– Это тоже не мой дом… – разочарованно заметил Малыш.
Но сердце продолжало тянуть его в темноту. Пушистая белая лапка сделала первый неуверенный шаг, но поскользнулась на замёрзшей луже, и огромный мохнатый Малыш снежным комом прокатился через весь темный двор до самой двери дома. Очевидно, тут совсем никто не живёт. Пустые черные глазницы-окна пялились на Малыша очень неприветливо, а огромные сосульки под крышей скрипели "не подходи, прибьем! не подходи, прибьем!" Дом никому не принадлежал, кроме, разве что ветра; он был таким же не нужным и одиноким, как и сам Малыш.
Конец ознакомительного фрагмента.