Подлинная история «Майора Вихря»

Бондаренко Александр Юльевич

* * *

И ещё несколько слов — относительно того самого «звериного», «врождённого», или как там ещё, чувства опасности.

Однажды случилось так, что Алексей ходил в разведку с предателем. Вдвоём дошли до деревни, затаились близ околицы, понаблюдали, присмотрелись и поняли, что в деревне немцы. Ну, полежали, понаблюдали и, никем не замеченные, потихоньку ушли в лес и благополучно вернулись в отряд.

А ночью его напарник исчез — как поняли, ушёл к гитлеровцам, другие варианты тут вряд ли возможны, хотя есть некоторая вероятность, что он просто дезертировал.

«Наверное, мне просто повезло, — рассуждает Алексей Николаевич. — Он мог бы меня пристрелить ещё там, в лесу, или на подходе к деревне. Моментов-то у него для этого уйма была! И сразу бы

показал немцам, кто он такой…»

Нам кажется, что Ботян тут немножко лукавит — не было у предателя такой «счастливой» возможности, не было даже таковых намерений, а потому Алексей и не почувствовал опасности. Возможно, его напарник «сломался» именно тогда, когда увидел буквально в двух шагах от себя вооружённых гитлеровцев и лежал в кустах, обливаясь от страха холодным потом. Противник рядом — это зрелище не для слабодушных, а потому он и решил ночью сбежать. А если он давно, как говорится, «вынашивал изменнические планы», то знал, что первым в Ботяна ему выстрелить не удастся, что Алексей опередит его хотя бы на доли секунды… Чего тогда дёргаться? Чтобы бесславно умереть предателем?

Вот потому и не сработал тогда у Ботяна «звоночек», потому и вернулись они оба из разведки живыми и невредимыми.

Глава девятая

Спасти комиссара Филоненко

Удивительно, но даже в официальном документе, составленном людьми, которые всю жизнь писали не романы, рассказы или очерки, а оперативные отчёты, можно почувствовать литературный талант!

Карасёв и Перминов пишут: «Всегда в движении, всегда на задании. Таким был А. Ботян». Образно? Безусловно! Любой, знающий Алексея Николаевича, подтвердит, что это всё о нём. Или вот как в том же ходатайстве описан эпизод, к которому мы ещё вернёмся: «…в рядах партизан наступило замешательство и паника. Но ворвавшийся в их ряды А. Ботян приостановил отступление…» Видите? Не «прибывший», не «подоспевший», как обычно пишется в официальном отчёте о ходе боя, а «ворвавшийся». В одном этом слове весь наш герой! Стремительный, решительный, бесстрашный, шумный, азартный, горячий… И это далеко не все образные описания, увиденные нами в архивном документе.

Вот и гадай: то ли партизанские командиры были людьми такими талантливыми — то ли сама личность Ботяна «пробивает» людей на творчество?

* * *

Итак, подвиг был совершён, представление на присвоение звания Героя Советского Союза отправлено в Москву. В идеальных условиях нужно было бы как следует отдохнуть, в реальных же — забыть обо всех представлениях и подвигах и тянуть свою лямку…

«А ведь сколько я в боях был, и всё время вместе с людьми, — вспоминает Алексей Николаевич. — Сперва — обыкновенным солдатом, потом — командиром. И должен сказать, я пользовался у своих подчинённых большим авторитетом».

Что ж, Ботян себе цену знает, и то, что он говорит, не вызывает ни малейшего сомнения. Зачем кривить душой и скромничать? Что было — то было, и подтверждений этому можно привести немало.

Недаром же командиры «Олимпа» впоследствии писали:

«С особой силой развернулись незаурядные способности А. Ботяна как разведчика при выходе партизанского соединения в рейд на Запад. Владея польским, украинским и белорусским языками, А. Ботян, возглавляя группу разведчиков, легко находил и устанавливал контакт с местным населением, при их содействии получал ценные разведывательные сведения, данные о базировании и вооружении гитлеровцев и банд оуновцев. При активном участии А. Ботяна были разоблачены и расстреляны засланные в рейдирующее соединение два фашистских агента.

В октябре 1943 г. соединение на марше с ходу атаковало батальон противника в районе Яблоне-Костополь. А. Ботян успешно действовал на левом фланге, воодушевляя бойцов личным примером. Батальон был разгромлен, взяты богатые трофеи.

29 октября 1943 г. соединение вышло на реку Горынь против города Степань. А. Ботян под огнём противника нашёл место переправы, обеспечил переправу соединения, после чего проявил храбрость в уличных боях в г. Степани. После нескольких часов боя противник был выбит из города.

Смелость, отвагу, храбрость проявил А. Ботян в тяжёлых, кровопролитных боях в треугольнике Ковель — Сарны — Луцк».

Один из перечисленных эпизодов был даже включён в докладную записку, подготовленную для членов Государственного Комитета Обороны и руководства НКВД народным комиссаром государственной безопасности СССР Меркуловым: [218]

«Оперативной группой, действующей в Ровенской области УССР под руководством капитана Карасёва, пущено под откос восемь воинских эшелонов, разбито восемь паровозов, 50 вагонов, взорван один шоссейный мост, уничтожено 10 автомашин, убито и ранено до 480 солдат и офицеров противника. 27 октября группа Карасёва совершила нападение на две роты 202-го полицейского батальона, передвигавшегося из м. Березно в г. Костополь.

218

Всеволод Николаевич Меркулов(1895–1953) — генерал армии; нарком (министр) госбезопасности в 1941, 1943–1946, 1950–1953 годах.

В двухчасовом бою противник потерял убитыми до 80 человек. Остатки батальона, побросав вооружение, скрылись в лесу.

Оперативной группой захвачен обоз в составе 30 подвод с вооружением и боеприпасами, документы штаба и канцелярии, дела гестапо, печати и разная переписка…» [219]

Впрочем, остальная часть этой докладной записки нам тоже достаточно интересна, так как она посвящена результатам диверсионной и боевой деятельности оперативно-чекистских групп в тылу врага в октябре 1943 года:

219

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 2. С. 526.

«В октябре текущего года в тылу противника действовало 124 оперативные группы НКГБ СССР общей численностью до 5800 человек.

Из них: оперативных групп НКГБ СССР — 43, оперативных групп НКГБ Белорусской ССР — 55, оперативных групп НКГБ Украинской ССР — 4, оперативных групп различных УКГБ — 22.

По данным, поступившим в октябре 1943 г., нижеперечисленными оперативными группами проведены следующие операции: пущено под откос эшелонов противника с живой силой, техникой и вооружением — 88; пущено под откос бронепоездов — 1; уничтожено и повреждено паровозов — 161; разбито вагонов, платформ и цистерн с горючим — 962; уничтожено автомашин — 98; уничтожено танков — 5; сбито самолётов — 2; взорвано различных предприятий местной промышленности (лесопильные, другие заводы, мельницы и т. д.) — 8; уничтожено различных складов — 6; взорвано железнодорожных мостов — 6; взорвано шоссейных мостов — 13; уничтожено телеграфно-телефонной связи — 15 350 м; взорвано железнодорожных рельсов — 1744 шт.

При крушении поездов и в боевых столкновениях с противником убито и ранено свыше 4400 солдат, офицеров и полицейских…» [220]

Вот уж действительно «земля горела под ногами у оккупантов». Причём не только у рядовой фашистской сволочи и их местных прихлебателей, но даже и у очень больших гитлеровских начальников.

В ночь на 22 сентября 1943 года в Минске завершилась полуторагодичная «охота»: был взорван генеральный комиссар Белоруссии гауляйтер Вильгельм Кубе. Из тех пяти оперативных групп, которые охотились «за генеральным», успех улыбнулся группе Ивана Фёдоровича Золотаря (или Злоторя). Непосредственным исполнительницам этой акции — Елене Мазаник, Марии Осиповой и Надежде Троян — было присвоено звание Героя Советского Союза. Иван Золотарь (запомним это имя, очень скоро мы с ним встретимся!) был награждён орденом Ленина.

220

Там же. С. 521.