Подлодки в бою. «Топи их всех!»
Шрифт:
И самое главное – немцы ошиблись в оценке резервов торгового тоннажа Великобритании. Да, собственно английский флот понес тяжелые потери, но это почти удалось компенсировать привлечением судов нейтральных стран. После введения системы конвоев потери резко упали, а специально созданные батальоны транспортных рабочих обеспечили быструю разгрузку судов, что увеличило оборачиваемость тоннажа. Эти батальоны опрокинули расчеты и немцев, и собственного Адмиралтейства, как ни странно. Наконец, Германия так и не смогла довести численность своего подводного флота до необходимой цифры. Еще в 1915 году, когда была предпринята первая попытка начать неограниченную подводную войну, проведенные расчеты показали, что Германии для успеха требуется не меньше 222 лодок, однако достичь этого не удалось. Максимум, чего сумели добиться немцы, – это 170 лодок, но эта цифра может лишь ввести в заблуждение. Общая численность подводных лодок в составе флота заметно превышала количество frontboote, как это называли немцы, то есть лодок, которые участвуют в боевых действиях. В феврале 1917 года таковых имелось всего 111 единиц, то есть патрулировало в море не более 32
В общем, командование немецкого флота попалось в собственную ловушку, слишком громко раструбив о грядущей августовской победе. Август пришел, но никакой победой не пахло. Более того, начиная с августа кривая успехов подводных лодок пошла вниз. Хотя английские потери оставались достаточно высокими, они уже не сулили немедленной катастрофы: август – 470 000 тонн, сентябрь – 350 000 тонн, октябрь – 460 000 тонн, ноябрь – 300 000 тонн, декабрь – 410 000 тонн. Объяснение было простым. Хотя англичане и ввели систему конвоев для судов, следующих в Англию, транспорты покидали английские порты по-прежнему поодиночке, и немецкие лодки переключились на охоту за ними. Ответ последовал с некоторым запозданием: лишь во второй половине августа торговые суда начали покидать Англию тоже в составе конвоев. Разумеется, результат был получен немедленно: в течение августа из 219 судов, вышедших из портов в составе конвоя, погибли только 2. Со скрипом, нехотя, Адмиралтейство начало расширять систему конвоев – на маршруты в Дакар и Сьерра-Леоне. В октябре наконец-то появились конвои и в Средиземном море, но… Увы и трижды увы, это касалось лишь английскихсудов, гордые французы предпочитали отправлять своих моряков на верную смерть, лишь бы не поступиться каплей суверенитета.
Однако каждое действие вызывает противодействие, поэтому немецкие подводные лодки покинули район Западных Подходов и перебрались ближе к берегу, и здесь их снова ждала богатая добыча. Конечно, мы больше привыкли читать описания конвойных битв Второй мировой, поэтому дико видеть статистику атак в пределах прямой видимости берега, но факт остается фактом – с августа по декабрь 1917 года 58 процентов судов были потоплены на расстоянии не более 50 миль от берега. Это еще раз доказывает полную беспомощность Королевского Флота в организации противолодочной обороны, как техническую, так и интеллектуальную. Большинство потерь приходилось на транспорты, идущие либо от точки расформирования конвоя, либо, наоборот, к ней, то есть снова на одиночные суда. В результате, несмотря на все успехи конвоев, англичане за этот период потеряли более 2 миллионов тонн.
Интересно отметить, что способ борьбы с конвоями предложил первый командующий подводными лодками Герман Бауэр еще в апреле 1917года. Он предложил противопоставить сосредоточению транспортов и эскортных кораблей в составе конвоя сосредоточение подводных лодок, то есть предвосхитил идею «волчьих стай». Он даже предсказал будущую тактику немецких подводников: лодки развертываются на вероятном пути следования конвоя, потом одна из них обнаруживает конвой и наводит на него остальные. На первый взгляд все это выглядит очень здорово, на второй – не слишком. Это была одна из блестящих идей, которые нельзя было реализовать в то время, не позволял уровень развития радиосвязи, полагаться на искровые разрядники было делом рискованным, слишком часто эти передатчики доказывали свою ненадежность, а до появления генераторных ламп еще оставалось 10 лет. Надежная и оперативная радиосвязь пока что была лишь сладкой мечтой моряков. Поэтому не следует рассуждать об использования «волчьих стай» в Первой мировой войне, просто потому что они выродились в неуправляемую кучу субмарин. И еще один нюанс. В своем меморандуме Бауэр говорит об использовании в составе таких групп одних только подводных крейсеров типа U-151, средние лодки по-прежнему показываться в океане не рисковали. А ждать серьезных успехов от десятка лодок явно не приходилось, поэтому идею отложили до лучших времен, и позднее ею охотно воспользовался адмирал Дениц.
И они потерпели сокрушительную победу
К началу 1918 года союзники получили шикарный подарок, о котором могли лишь мечтать, – на Рождество был снят со своего поста адмирал Джеллико. Если в качестве командующего Гранд Флитом его еще можно было терпеть, пусть он и не сумел разгромить германский флот в Ютландском сражении, то в качестве Первого Морского Лорда Джеллико поставил свою страну на грань катастрофы. Хотя если его в чем и стоит обвинять, так лишь в том, что он совершенно не понял изменений, происшедших в характере морской войны в последние 10 лет, так ведь не он один. Даже немецкие адмиралы, столь успешно применившие подводные лодки, плохо представляли, что это такое, и никаких осмысленных решений не принимали, стратегия и тактика вообще были отданы на откуп командирам лодок. Но если это было грубой ошибкой, то ошибки британского Адмиралтейства и персонально Джеллико были чудовищными. Первой и самой главной было то, что они фактически отрицали само существование подводных лодок и действовали, словно этих кораблей нет вообще, вспомните хотя бы глупейшее выступление Черчилля в парламенте. А когда выяснилось, что лодки все-таки существуют и действуют, Их Лордства впали в истерический ступор,
Это был очень интересный человек, в отличие от бледной фигуры Джеллико. Он был другом знаменитого полковника Лоуренса, вместе с ним организовал арабское восстание в Палестине и даже был упомянут в книге Лоуренса «Семь столпов мудрости». Мало того, Уэмисс был отдаленным потомком короля Уильяма IV и близким другом короля Георга V. И вот новая метла принялась за дело, хотя, скажем прямо, не все решения адмирала Уэмисса выглядят бесспорными. Главным его достижением можно считать то, что, после долгих споров и проволочек, в 1918 году была наконец-то ведена система прибрежных конвоев, которая позволила резко сократить потери судов, курсирующих вдоль побережья Англии, раз уж Адмиралтейство наотрез отказалось прекратить это судоходство.
Хотя Адмиралтейство постоянно проклинало систему конвоев как «чисто оборонительную меру», в 1918 году оно было вынуждено перейти именно к оборонительным мерам, начав усиливать минные заграждения на пути немецких лодок в открытое море. Сначала был усилен Дуврский барраж путем постановки глубоководного заграждения в Дуврском проливе. Старое минно-сетевое заграждение от мелей Гудвина до Дюнкерка доказало свою полнейшую неэффективность и бессмысленность, так как совершенно не мешало немецким лодкам, по данным английской разведки, в 1917 году до 30 лодок ежемесячно проходило пролив в обоих направлениях. И вот в начале 1918 года от него решили отказаться, причем самым простым способом – перестали заменять сорванные штормами и течениями мины, буи и сети. Вместо этого было решено перегородить пролив по вертикали, поставив несколько линий мин на различных углублениях от Фолкстона до мыса Гри Не. Чтобы не позволить лодкам форсировать заграждение в надводном положении, в проливе по-прежнему дежурили траулеры, освещавшие все вокруг прожекторами, их поддерживали старые эсминцы. Для этого Королевскому Флоту приходилось держать в проливе огромные силы, днем и ночью там постоянно дежурило до 100 кораблей различных классов. Постановка заграждения началась 21 ноября 1917 года и завершилась к февралю 1918 года. Всего было установлено более 9500 мин. Оно имело ширину около 6 миль и перекрывало весь пролив, за исключением узких фарватеров у берега.
Стратегический эффект этого заграждения оказался очень большим, но не решающим. Конечно, 27 января 1918 года командующий подводными лодками Флота Открытого Моря Бауэр выпускает приказ, которым запрещает своим лодкам пользоваться проливом. Однако Фландрская флотилия ему не подчиняется, и ее лодки упрямо пытаются прорваться через пролив. Конечно, они сталкивались с определенными проблемами, но эти проблемы были разрешимы, и огибать Британские острова было явно сложнее, поэтому Бауэр, поразмыслив, все-таки разрешил субмаринам проходить через Ла-Манш. Но теперь уже сами командиры решили не испытывать судьбу и предпочитали северный маршрут. В этом отношении командование двух флотилий резко разошлось во мнениях, потому что Фландрская флотилия продолжала использовать Ла-Манш и не прекращала охоту у южных берегов Англии. Последняя лодка Флота Открытого Моря (U-55) прошла через Ла-Манш 18 февраля 1918 года, но в том же самом месяце через этот пролив прошли 29 фландрских лодок. Лишь в марте 1918 года они сменили район охоты, переключившись с французского побережья и Бискайского залива на восточное побережье Англии. В июне уже только 5 фландрских лодок прошли через Ла-Манш, и в сентябре 1918 года командир фландрской флотилии Бартенбах тоже отказался от использования пролива. Англичане продолжали методично усиливать заграждение, и к концу войны в этом районе было поставлено уже 25 000 мин. Стоило ли все это 4 потопленных лодок и еще 8 вероятно потопленных – решайте сами.
Впрочем, немцы продемонстрировали точно такую же беспомощность в борьбе с барражем. Он находился буквально в пределах прямой видимости от фландрских баз, и, казалось бы, сам бог велел наносить методичные удары миноносцами и крейсерами, так ведь нет. Все, на что они оказались способны, это пара ударов с сомнительными результатами.
Но на этом союзники не остановились. Кому принадлежит идея Великого заграждения – сказать сложно. Имеются все основания полагать, что за этим проектом стояли не моряки, а промышленники, во всяком случае, официальными авторами проекта считаются американцы. Предполагалось поставить заграждение поперек Северного моря от Оркнейских островов до берегов Норвегии общей протяженностью 254 мили, хотя глубины в этом районе колебались от 100 до 250 метров. Ранее на таких глубинах мины пока еще никто не ставил, но впереди маячил лакомый кусочек в виде заказа более чем 200 000 мин. Это же такие деньги! В итоге было решено поставить заграждение, причем заграждение делилось на три основные зоны. Зона А вблизи от Оркнейских островов шириной 50 миль минировалась в основном американскими и частично английскими минами, но поставленными на большой глубине, чтобы позволить проход линейного флота. Зона С у берегов Норвегии тоже минировалась полностью английскими и американскими минами поровну. Самую протяженную, центральную зону А (134 мили), минировали полностью американцы, то есть им выпадал самый жирный кусок от военных заказов.
При этом было решено испытать на деле совершенно новое оружие – американские антенные мины Mark 6. Как объяснял американский адмирал Симс, их можно было ставить на любой глубине, вверх поднималась антенна (тонкий медный кабель), и если какой-либо металлический предмет, то есть корпус субмарины, касался антенны, мина взрывалась. Этот тип мин имел совершенно очевидное преимущество перед старыми контактными минами, так как перекрывал целую зону глубиной до 200 футов. К несчастью, мины оказались слишком чувствительными и взрывались слишком часто, нанеся немалый ущерб поголовью североморских тюленей.