Подлые рынки и мозг ящера. Как заработать деньги, используя знания о причинах маний, паники и крахов на финансовых рынках
Шрифт:
Не менее стрессовой может быть и низкорискованная инвестиционная стратегия. Вы должны быть готовы к тому, что потребуются все ваши силы и самообладание. Почти наверняка будет время, когда все начнет казаться в розовых тонах. В такие моменты наша алчность побуждает нас идти на неоправданный риск. Но именно такие эмоциональные моменты, как мы уже узнали, меньше всего подходят для смены стратегии.
Если производительность по-прежнему будет существенно превышать исторические значения, а финансовый риск по-прежнему вознаграждаться, мы все выиграем. Даже те из нас, кто предпочел консервативный финансовый план. В розовом мире нас поджидают преимущества
От национального процветания выиграют даже консервативные инвесторы. Текущие прогнозы показывают, что выход на пенсию представителей поколения бэби-бума серьезно повысит давление на бюджет США. Дефицит годового бюджета, ныне составляющий около половины триллиона долларов, взлетит до нескольких триллионов. В таких условиях обязательно вырастут налоги, а вот государственная поддержка, такая как социальное обеспечение, напротив, уменьшится.
Производительность и процветание способны спасти нас от проблем, вызванных выходом на пенсию бэби-бумеров. Если наши надежды оправдаются, то налоги будут меньше, государственная поддержка — весомее, а наши возможности — намного выше. Значит, при условии дальнейшего роста финансовых рынков даже те из нас, кто не имеет рискованных активов, останутся в выигрыше.
К несчастью, алчность, судя по всему, — неотъемлемая часть человеческой натуры. Этому чувству посвящена десятая заповедь: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего». Включение этого запрета в Библию подчеркивает мысль о том, что человеку присущи зависть и алчность.
Чтобы обуздать человеческую алчность, предлагаю рассматривать инвестиции под особым углом зрения. Например, считать низкорискованные инвестиции страховкой. Ведь никто не выражает недовольства, если ему не пришлось использовать свою автостраховку. Мы не жалеем об уплаченном небольшом взносе, если за весь год не попали ни в одно дорожное происшествие.
Мы будем довольны, если нашу страховку в виде низкорискованной инвестиционной стратегии нам не придется использовать. Другими словами, нам следует думать о наших низкорискованных инвестициях как о гарантии против некомфортного мира или о «неприкосновенном запасе сухого пороха» для тех моментов, когда цены становятся иррационально низкими. Такой подход полезен, однако проблему уменьшения риска не так легко решить, потому что наш мозг ящера возводит фундаментальные, психологические барьеры.
Говорят, будто бы незадолго до окончания карьеры известного бихевиориста профессора Б.Ф. Скиннера группа студентов сыграла с ним шутку. Молодежь решила реализовать во время лекции следующий секретный план. Каждый раз, когда профессор Скиннер шел влево, студенты дружно ему улыбались, а стоило ему начать перемещаться вправо, и все, недовольно нахмурившись, углублялись в свои конспекты.
К концу лекции преподаватель стоял у левой стены комнаты, буквально прижавшись к ней локтем. Тонкие сигналы, подаваемые студентами, «загнали» профессора Скиннера влево.
Центральное место в теории уважаемого ученого занимает мысль о том, что все животные, включая людей, учатся повторять приятные действия и избегать неприятных. В человеческом мозгу существует механизм «реакции на внешние раздражители», помогающий нам ориентироваться в нашем мире.
Я вспоминаю о своей собственной реакции на внешние раздражители всякий раз, когда еду в бостонский аэропорт. Как только я въезжаю в тоннель под портом, в моем воображении непроизвольно возникает полицейский, который остановил меня здесь за превышение скорости. Неприятное воспоминание о том, как я повернул за угол и «наткнулся» на вооруженного радаром полицейского, вынуждает меня сбрасывать скорость. Возможно, меня еще не раз оштрафуют за превышение скорости, но в этом месте — уже никогда.
Студенты профессора Скиннера сыграли с ним шутку. Спровоцировать реакцию на внешние раздражители могут и более тонкие стимулы, чем полицейский с сиреной или обожженная рука, коснувшаяся горячей плиты. Люди — существа общественные, и мы испытываем удовольствие или отрицательные эмоции от общения друг с другом. Выражением лица студенты «вознаграждали» преподавателя за движение влево и «наказывали» за движение вправо. Неосознанно профессор выбирал поведение, за которое его «вознаграждают», и избегал того, за которое «наказывают», и сам не заметил, как оказался прижатым к левой стене.
Профессор Скиннер придавал крайне большое значение тому, как вознаграждение и наказание формируют поведение, но при этом игнорировал роль мыслительных процессов. Хотя сегодня ученые понимают различные нюансы поведения глубже, чем профессор Скиннер, никто не отрицает важность реакции на внешние раздражители. Нас, людей, роднит с животными некий «механизм» в мозгу, который учит нас повторять то, за что нас вознаграждали в прошлом.
Человеческая система реакции на внешние раздражители может порождать деструктивное поведение. Как-то я беседовал с одним излечившимся наркоманом. Он описал мне свой предыдущий образ жизни. Почти каждый вечер начинался в компании «единомышленников», пришедших на встречу с максимальным количеством денег, какое им удалось найти. Затем все ехали в наркопритон, где и предавались своему пороку.
Этим программа вечера не исчерпывалась. После первого наркопритона ехали во второй и, «отметившись» там, отправлялись в следующий, и так до тех пор, пока полностью не заканчивались деньги. Почти в каждом притоне есть женщины, дарящие свою «любовь» в обмен на наркотики. В начале вечера, когда деньги еще есть, наркотики плюс секс доставляют больше радости, чем наркотики без секса, и оправдывают дополнительные расходы. Однако позже, когда с деньгами уже туго, дополнительное удовольствие в виде секса себя не оправдывает, и последние деньги идут только на дурманящее зелье. И вот деньги полностью заканчиваются; все наркоманы заваливаются спать, где получится. А утро начинается с поиска денег, чтобы вечером можно было повторить вчерашний процесс.
Однажды ночью, высадив своих приятелей из машины, мой собеседник обнаружил на заднем сиденье забытую кем-то большую порцию наркотика. Он не мог поверить своему счастью, поэтому убеждался в нем весь остаток ночи. «Внешний раздражитель» оказался столь действенным, что в течение нескольких лет после счастливого происшествия мой собеседник всякий раз, выходя из машины, бросал взгляд на тот самый закуток заднего сиденья в тайной надежде вновь обнаружить там заветную упаковку. Профессор Скиннер был бы доволен тем, как его теорию подтвердил случай с удачливым наркоманом, который продемонстрировал теоретически предсказанную реакцию на весомое вознаграждение.