Поднебесная
Шрифт:
– У меня были распущены волосы, – сказала она. – Мужчины очень предсказуемы.
– Правда? Я тоже?
Молчание.
– Ты – не очень.
Они слушали пение птицы за окном.
– Я поеду на север, – сказал он.
Она решительно покачала головой:
– Нет. Ты уже принял решение, Тай, и начинать после этого путешествие – плохая примета. Дописывай свое письмо. Мы возьмем его с собой. Мы решили, что твоя сестра и то, что Вэнь Чжоу хотел тебя убить, должны обеспечить тебе безопасность. Вместе
– Вы так решили?
– Да, Люй Чэнь и я.
– А что, если я решу…
– Тай, ты уже решил. Это было благородное решение. Я просто боялась.
– А теперь я буду бояться за тебя. Идет война, ты едешь далеко…
Она тихо рассмеялась:
– Я – каньлиньский воин, еду вместе с шестьюдесятью другими воинами. Вот уж тут у тебя нет никаких разумных оснований для страха.
– Когда страх бывает разумным?
Ее рука замерла, легла на его грудь.
– А потом? – спросил он. – После того как вы доберетесь до императора?
Она заколебалась:
– Есть одна вещь, которую мне необходимо сделать.
Он лежал, вспоминая: «Мы хотим убить двоих из них, позднее. Это следует сделать».
Он сжал ее руку.
– Сун, если ты сама убьешь тех двоих и кто-нибудь свяжет тебя со мной…
– Я знаю, – прошептала она. – Это другое. Те двое из армии Второго округа, вероятно, уже мертвы. Они опозорили нас, и наше святилище этого не допустит. Думаю, император это знает. По-моему, он не огорчится. Я имела в виду не это.
– Тогда что?
– Мне придется просить разрешения покинуть ряды каньлиньских воинов. Я должна сделать это в моем собственном святилище.
Тай ничего не сказал. Он был глубоко тронут.
Она неверно поняла его молчание:
– Я ничего не прошу, Тай. Если будет только эта ночь, я…
Он снова закрыл ей ладонью рот:
– Ты должны вернуться, Сун. Мне необходимо, чтобы ты научила меня жить по-другому.
– Я была только каньлиньским воином, – ответила она, когда он убрал руку.
– Тогда, может быть, мы научим друг друга?
Он почувствовал, как она кивнула, а потом добавила:
– Но я не верю, что мир позволит тебе остаться у той речки до конца дней.
– Может быть, и не позволит. Но я не хочу затеряться в пыли и шуме. Стать тем, чем стал Лю. В Да-Мине…
– Если они только вернут назад Да-Мин.
– Да.
– Ты… ты считаешь, что вернут?
Тай полежал в темноте, думая об этом.
– Да. Это может произойти не скоро, но новый император мудрее Рошаня, и я думаю, Рошань скоро умрет. Это еще не конец Девятой династии.
– Будут перемены.
Он провел рукой по ее волосам: невообразимый подарок судьбы, что он может это сделать!
– Вот это и есть перемена, Сун.
– Понимаю. Ты предпочитаешь меня такой? Послушной и покорной? – Ее рука опять пришла в движение.
– Покорной?
– Мне придется многому научиться, – прошептала она. – Я это знаю. – И она приподняла голову с его плеча и соскользнула ниже, туда, куда уже спустилась ее ладонь…
Чуть позже Таю удалось произнести, с некоторым усилием:
– Они вас учат этому на горе Каменный Барабан?
– Нет, – ответила она с нижнего конца постели. А потом, другим голосом, прибавила: – Но я не наложница, Тай.
– Это точно, – пробормотал он. И почувствовал, как она подняла голову.
– Что это означает? Мне не хватает того мастерства, к которому ты привык?
– Ты могла бы его приобрести, – рассудительно произнес он. – Если приложить достаточно усилий и потратить достаточно времени…
У него вырвался резкий, сдавленный звук.
– Я не расслышала, – ласково прошептала она.
Он с трудом пришел в себя.
– Ох, Сун! Уцелею ли я, живя с тобой?
– Если будешь более осторожным в том, что говоришь, – задумчиво ответила она. – Не вижу причин, чтобы ты не уцелел. Но я не наложница, Шэнь Тай.
– Я уже сказал, что знаю это, – запротестовал он. – До того как ты меня укусила.
Он прочистил горло, чувствуя себя удивительно уверенным в себе. Уверенным в этом мире или в его маленькой части.
– Вы окажете мне большую честь, госпожа Вэй Сун, если перед тем, как вы поведете моих коней на север, мне будет позволено узнать имя вашего отца и вашей матери и местонахождение их дома. Чтобы моя мать могла написать им и обсудить возможности на будущее.
Она прекратила двигаться. У него возникло ощущение, что она прикусила нижнюю губу.
– Ваша служанка будет счастлива, если ваша уважаемая мать пожелает начать такую переписку.
Подобная официальность, учитывая то, что она делала в тот момент и что теперь снова начала делать, поражала воображение.
Он дотянулся до нее и подтянул наверх (она была такой маленькой), и положил ее на спину, и приподнялся над ней. Вскоре после этого она начала издавать тихие звуки, потом более напряженные, а затем, через какое-то время, под пение птицы за окном, она произнесла, и это был то ли вздох, то ли крик:
– Ты научился этому в Северном квартале?
– Да, – ответил он.
– Хорошо, – сказала она. – Мне это нравится.
И, изогнувшись всем телом, как тогда, когда она взлетала на стену в Чэньяо или во время схватки с убийцами, в одиночку, с двумя мечами, она снова оказалась над ним. Ее губы нашли его рот, и она сделала зубами что-то такое, что заставило Тая внезапно понять: в те ночи на пути из Чэньяо он видел так живо во сне вовсе не женщину-лису. Это было она, Вэй Сун.
Странность этого мира…